обратился бы местный Лютер со словами "Святой Сатана"!
Дьявол есть гений-покровитель богословского
христианства. Настолько "святым и почитаемым является
его имя" по современным понятиям, что считается
неблаговоспитанностью его произнесение - разве только
иногда с церковной кафедры. Точно так же в древние
времена было незаконно произносить священные имена
или пользоваться языком мистерий, за исключением
священных монастырей. Мы едва ли знаем имена
самофракийских богов, и не можем назвать точное число
кабиров. Египтяне считали кощунством произнесение
титулов богов своих тайных обрядов. Даже теперь брахман
произносит слог Ом только в негласной мысли, и также
раввин - Непроизносимое Имя, . Вот почему мы,
непроявляющие подобного почитания, были заведены в
заблуждение, ошибочно называя имена ХИСИРИС и
ИАВА, вследствие неправильного произношения,
Озирисом и Иеговой. И можно будет ощутить, что
подобный ореол обаяния как бы начинает образовываться
вокруг имени того темного персонажа, о котором мы здесь
говорим, и наше фамильярное обращение с этим именем,
весьма возможно, шокирует своеобразную
чувствительность многих, которые почтут свободное
упоминание имени Дьявола кощунством - грехом из
грехов, который "никогда не простится".
Несколько лет тому назад один знакомый автора
поместил в газете статью, доказывая, что diabolos или
Сатана Нового Завета означает олицетворение абстрактной
идеи, а не личность. Ему ответил священник, который
закончил свой ответ осуждающим выражением: "Боюсь,
что он отрицает своего Спасителя". В своем возражении
тот защищался: "О, нет! Я только отрицал Дьявола". Но
священник не видел в этом разницы. Согласно его взгляду
на эту проблему, отрицание личного объективного
существования Дьявола само по себе уже было
"прегрешением против Святого Духа".
Это необходимое Зло, удостоенное эпитета "Отца
Лжи", по уверениям духовенства было основателем всех
мировых религий древних времен и всех ересей или,
вернее, неортодоксальностей более поздних периодов, так
же как и Deus ex Machina современного спиритуализма. В
возражениях, которые мы выдвигаем против такого
мнения, мы отрицаем наличие нападения на истинную
религию или искреннее благочестие. Мы только ведем
полемику с человеческими догмами. Возможно, что
занимаясь этим, мы напоминаем собою Дон Кихота, так
как они - только ветряные мельницы. Тем не менее не
забудем, что они послужили предлогом к убиению более
пятидесяти миллионов человеческих существ с тех пор, как
были провозглашены слова: "ЛЮБИТЕ ВРАГОВ ВАШИХ"
[Матфей, V, 44].
Теперь уже нам поздно ожидать, что христианское
духовенство сведет на нет и исправит сделанное ею. Ставка
их слишком высока. Если бы христианская церковь
отказалась, или даже только внесла изменения в догму
антропоморфического дьявола, это было бы подобно
вырыванию основной карты из-под карточного домика. Вся
постройка рухнула бы. Священники, которым мы намекали
на это, отдавали себе отчет, что после того, как они
откажутся от Сатаны, как личного дьявола, догма об
Иисусе Христе, как о втором божестве их троицы, потерпит
ту же самую катастрофу. Каким бы невероятным или даже
ужасающим это ни показалось. Римская церковь
обосновывает свою доктрину о божественности Христа
целиком на сатанизме падшего архангела. У нас есть
свидетельство Отца Вентуры, который провозглашает
жизненную важность этой догмы для католиков.
Достопочтимый Отец Вентура, блестящий экс-генерал
театинов, удостоверяет, что шевалье де Мюссе своим
трактатом "Moeurs et Pratiques des Demons" [101] заслужил
признание человечества, а еще больше Святейшей
католической и равноапостольной церкви. С таким
поручителем благородный шевалье, это будет ощутимо,
"говорит как человек, обладающий авторитетом". Он ясно
утверждает, что за своего Спасителя мы всецело в долгу
перед Дьяволом и его ангелами; и что если бы не они - у
нас не было бы ни Искупителя, ни христианства.
Много устремленных и серьезных душ возмущались по
поводу чудовищной догмы Жана Кальвина, родича Папы
из Женевы, что грех является необходимой причиной
величайшего блага. Тем не менее, ее поддерживали
посредством такой же логики, как у де Мюссе и
иллюстрировали теми же самыми догмами. Предание
Иисуса, богочеловека, смерти на кресте было наиболее
чудовищным преступлением на свете, но все же оно было
необходимо, чтобы человечество - те, кому была
предопределена вечная жизнь - было спасено. Д'Обинье
приводит цитату Мартина Лютера из канона и описывает
его восклицающим в экстатическом восторге: "O beata
culpa, qui talem meruisti redemptorem!" О, благословенный
грех, который заслужил такого Искупителя! Теперь нам
становится ясно, что та догма, которая показалась нам
такой чудовищной, в конце концов одинаково является
доктриной папы римского, Кальвина и Лютера - что эти
три суть одно.
Магомет и его ученики, высоко чтившие Иисуса, как
пророка, замечает Элифас Леви, бывало произносили,
говоря о христианах, следующие замечательные слова:
"Иисус из Назарета действительно был истинным пророком
Аллаха и великим человеком; но увы! однажды его ученики сошли с ума
Пирамида