былъ найденъ портнымъ изъ с. Ступницы Яномъ Карпинскимъ, въ поле, возле дороги, неподалеку
отъ корчмы, исколотымъ и изувеченнымъ, съ отрезанными языкомъ, нижней губой, левой
ручонкой у самаго плеча и половыми органами, со скрученными истерзанными суставами
уцелевшихъ рукъ и ногъ. Когда тело несли мимо корчмы, кровь сама потекла изъ невиннаго
младенца, а позже, при предъявленiи его народу въ городе Перемышле она вторично ручьемъ
полилась изъ надколотыхъ и порезанныхъ суставовъ. Подозренiе пало на евреевъ, но они упорно
отказывались неведенiемъ и невиновностью. “Лучше мне чорта проглотить, чемъ эту кровь пить”,
– кричалъ еврей Майоровичъ. “Старшiе могутъ знать, – говорилъ еврей Беньяшъ Лайбовичъ – мне
же ничего неизвестно; если меня будутъ мучить и я выдержу, то хорошо, а нетъ, – пусть меня
черти возьмутъ... и въ своей вере не буду, и иной не хочу, и не знаю, въ какой вере умру. Пусть
меня черти возьмутъ”. Темъ не менее судъ былъ уверенъ, что злодеянiе было совершено евреями [
97 ].
Въ 1760 году въ местечке Чeронолозахъ Войславицкаго округа раввинами Гершкою
Юзефовичемъ и Сендеромъ Зыскелюкомъ, при участiи двухъ старшинъ еврейской Войславицкой
синагоги, былъ замученъ и умерщвленъ, а потомъ выброшенъ въ лесъ на съеденiе собакамъ
христiанскiй ребенокъ – сынъ крестьянъ Мартина и Екатерины Андрейчуковъ “съ целью выцедить
изъ него кровь”. Одинъ изъ подсудимыхъ раввинъ повесился еще въ тюрьме, а остальные были
казнены, хотя и приняли крещенiе предъ самою казнью на площади [ 98 ].
Въ 1799 году близъ города Режицы, въ лесу, былъ найденъ трупъ неизвестнаго человека,
вывезенный несомненно изъ еврейской корчмы. По осмотре его оказалось, что совершено было не
простое убiйство, а изуверное мученичество. Трупъ былъ весь исколотъ шиломъ или швайкой;
кроме того орудiемъ, подобнымъ долоту, было сделано на теле убитаго четыре раны: на спине, на
правой руке, подъ левой икрой и выше леваго локтя. Заподозренные евреи бежали и, конечно,
изловлены не были [ 99 ]. Въ томъ же году, передъ Пасхой, также найденъ былъ трупъ неизвестной
женщины въ Сенинскомъ уезде, вблизи еврейской корчмы. На платье не оказалось никакихъ
следовъ крови, тогда какъ все лицо, руки и ноги убитой были исколоты и истыканы какимъ то
орудiемъ, въ виде гвоздей или шила. Несомненно, что несчастная женщина, какъ и во всехъ
другихъ случаяхъ ритуальныхъ убiйствъ, cнaчaлa была раздета, исколота и замучена, а уже после
смерти снова одета въ свое платье [ 100 ]. Въ 1805 году былъ найденъ трупъ 12-ти-летняго
мальчика Трофима Никитина въ Двине. Трупъ былъ весь исколотъ такъ, какъ это нужно сделать
только для обезкровленiя человека. После произведенныхъ мученiй, мальчикъ былъ зарезанъ.
Несмотря на улики, заподозренные евреи съумели избежать справедливаго наказанiя [ 101 ]. Объ
умерщвленiи евреями девочки Адамовичевой на Пасху 1816 г. въ Гродне мы уже говорили. Въ
1817 году въ городе Велиже евреи умертвили двухъ христiанскихъ мальчиковъ. Cнaчaлa евреи
обрезaли имъ ногти, потомъ совершили надъ ними обрезанiе, затемъ качали ихъ въ особой бочке,
перевязали ремнями ноги подъ коленями, кололи по всему телу гвоздями, собирая кровь,
вытекавшую изъ ранъ, а мертвыхъ бросили въ Двину. Мальчиковъ этихъ продала евреямъ русская
нищая, пьяная крестьянка Терентьева, похитившая ихъ у родителей, въ чемъ она сама призналась.
Мещанка Ковалева, по ея собственному показанiю, видела у еврейки Цетлиной въ особомъ ларце
сухiя лепешки изъ крови этихъ мальчиковъ и часть крови въ серебряномъ стакане, уже
испортившейся и издававшей трупный запахъ. Въ томъ же году и въ томъ же Велиже евреи
замучили шляхтянку Дворжицкую. Какъ оказалось на суде, они напоили ее пьяною, потомъ
раздели, качали въ бочке, били по щекамъ, ругались надъ ней, положивъ на два стула, кололи ее въ
разныхъ местахъ и собирали кровь въ подставленную посуду; наконецъ, когда она уже умерла,
трупъ ея обмыли, положили въ пошевни и вывезли за городъ въ лесъ. Евреи, впрочемъ, были
недовольны этою жертвою, кровь ея оказалась черною и чрезъ то негодною къ употребленiю [ 102
]. Въ 1819 году въ Семичевской корчме, близъ Велижа, евреями были замучены и умерщвлены две
христiанскiя девочки-нищенки. Въ 1821 году, передъ Пасхою, былъ найденъ трупъ мальчика
Лазарева въ с. Голеньяхъ, Чаусовскаго уезда, Могилевской губернiи. Подозренiе пало на евреевъ
въ виду признаковъ, найденныхъ на теле замученнаго. Губернаторъ предписалъ произвести
следствiе. Но евреи отправили въ Петербургъ депутацiю, и Губернскому Правленiю сделано было
строжайшее замечанiе за то, что въ данномъ случае оно поступило несогласно съ высочайшимъ
повеленiемъ 1817 года [ 103 ]. Въ томъ же году евреи затащили въ корчму, близъ Велижа,
несколькихъ мальчиковъ, держали ихъ взаперти порознь, а потомъ замучивали поодиночке.
Бывшiя въ то время у нихъ въ услуженiи русскiя женщины, Максимова и Терентьева, поименно
назвали виновныхъ и подробно разсказали следователямъ, кто где стоялъ, что говорилъ и дулалъ,
когда они замучивали детей.
22-го апреля 1823 года, въ первыи день Пасхи, въ городе Велиже безъ вести пропалъ
ребенокъ ееодоръ Емельяновъ, имевшiй отъ роду только 21/2 года. Поиски родителей его были
напрасны. Впрочемъ, солдатка Марiя Терентьева, часто бывавшая нетрезвою и по временамъ
находившаяся въ yслуженiи у евреевъ, по просьбе несчастной матери пропавшаго ребенка,
ворожила ей и на этомъ основанiи уверяла ее, что ребенокъ ея еще живъ и сидитъ въ погребе
богатыхъ и популярныхъ евреевъ Берлиныхъ, но что ночью онъ будетъ замученъ; то же самое
утверждала и считавшаяся въ народе блаженною, обмиравшею, ясновидящею нищенка –
двенадцатилетняя болезненная девочка Анна Еремеева. По настойчивой просьбе родителей
Емельянова, какой то каартальный надзиратель съ ратманомъ-евреемъ у Берлиныхъ произвелъ
обыскъ, ничего подозрительного не открывшiй. Кстати заметить, ратманъ-еврей, производившiй
обыскъ, былъ близкимъ родственникомъ Берлиныхъ и въ его именно доме, какъ было доказано
впоследствiи, во время обыска былъ спрятанъ похищенный мальчикъ. Только на еоминой неделе
въ болоте, въ лесу, за городомъ, былъ найденъ трупъ мальчика Емельянова. По осмотре,
произведенномъ городовымъ врачемъ, оказалось, что ребенокъ былъ зверски замученъ. На всемъ
теле его было усмотрено множество уколовъ, произведенныхъ, повидимому, гвоздемъ; ногти были
обрезаны до самаго тела; носъ и губы приплюснуты отъ туго затянутой повязки; надъ ребенкомъ
было совершено еврейское обрезанiе; синiя ноги, затекшiя кровью, указывали на то, что подъ
коленами оне были туго связаны; по всему телу были найдены ссадины; желудокъ былъ почти
пустой; на белье и платье следовъ крови усмотрено не было; несомненно, чго злодеи
предварительно раздели ребенка, а доставъ изъ него нужное количество крови, обмыли его и снова
одели въ его белье и платье. Врачъ далъ заключенiе, что ребенокъ былъ замученъ съ умысломъ и
съ преднамеренною целью. Недалеко отъ того места, где былъ найденъ трупъ, остались следы
колесъ и лошадиныхъ копытъ; по нимъ можно было думать, что злодеи привезли трупъ на парной
повозке или бричке, но, не доезжая до болота, сняли его съ экипажа и отнесли къ болоту на
рукахъ. Въ виду сказаннаго естественно было заподозрить въ совершенiи этого злодеянiя прежде
всего евреевъ, темъ более, что семь женщинъ подъ присягой показали, что утромъ, рано, въ тотъ
именно день, когда найденъ былъ трупъ, оне видели, какъ приказчикъ Берлиныхъ еврей Iосель,
еще съ какимъ то евреемъ бешено проскакалъ на парной жидовской бричке въ лесъ, где найденъ
былъ трупъ, и обратно. Евреи обратились къ своей обычной тактике: начали производить свой
частный сыскъ и всячески старались, чтобы отвести подозренiе властей отъ евреевъ, направить
следствiе на ложный путъ. Прежде всего они пустили версiю, что ребенка Емельянова переехалъ
своею бричкою какой то ксендзъ, случайно прибывшiй тогда въ Велижъ. Тотчасъ два ратмана-
евреи съ огромною толпою своихъ единоверцевъ отправились на постоялый дворъ, въ которомъ
оставовился прiезжiй ксендзъ, и начали измерять ширину хода его брички и т. д. Потерпевъ
неудачу здесь, они пустили слухъ, что дети играли за городомъ, что въ числе ихъ бьлъ и
Емельяновъ, что одинъ мальчикъ выстрелилъ изъ ружья, заряженнаго дробью и весь зарядъ
влепилъ въ Емельянова, “отчего по всему его телу и появились раночки”; но такъ какъ въ теле
замученнаго ребенка никакой дроби не оказалось, то и эта версiя скоро была оставлена. Между
темъ время шло и действительные злодеи – евреи успели уничтожить все следы, уличавшiе ихъ
въ совершенiи преступленiя. Поэтому неудивительно, что Велижскiй уездный судъ 16 Iюня 1824
года постановилъ (даже, быть можетъ, и безъ подкупа со стороны евреевъ): по недостатку уликъ
евреевъ освободить отъ обвиненiя въ убiйстве мальчика, а Ханну Цетлинъ и Iоселя оставить въ
подозренiи. Къ этому можно добавить, что судъ могъ иметь въ виду и Высочайшее повеленiе 1817
Пирамида