Плутархом (некий Фульвий Стелл, женоненавистник, сошелся с кобылой, породившей
ему дочь, Эпону, впоследствии правившую третью италийских племен). Никогда не счи-
таясь с необычайной иконографической и эпиграфической важностью этого галльского
божества римской эпохи, в ней хотели видеть богиню лошадей или богиню-кобылу. В
этом качестве она могла быть всем понемножку: покровительницей лошадей и ослов,
хранительницей конюшен (ключи от которых ей порой доверяли!), водительницей душ,
богиней без определенного ремесла. Хорошо еще, что она не считалась ездовым жи-
вотным Пречистой Девы, спасавшейся бегством от преследования Ирода... Валлийская
Рианнон, судя по этимологии своего имени, была «королевой» или «госпожой». В ветви
«Мабиноги» о Пуйлле (написанной добрую дюжину веков спустя после текстов Псевдо-
Плутарха) она становится супругой этого владыки. Подобно многим людям, жившим до
изобретения велосипеда и автомобиля, Пуйлл и Рианнон ездили верхом. Так стоит ли
возводить в ранг божеств с конским обличьем всех средневековых персонажей, мифи-
ческих или реальных, которые передвигались таким же образом? К тому же Пуйлл, как
и другие владыки, валлийские, ирландские, бретонские и вообще кельтские, и не думал
жениться на кобыле... Наконец Маха, – эпоним равнины и древней столицы Улада
(Эмайн Маха, что ирландцы объясняли, как «Близнецы Махи»), – имела к лошадям
лишь косвенное отношение: она состязалась в беге с конями короля Конхобара и выиг-
рала это состязание. А близнецы, коих она произвела на свет в конце состязаний, от-
нюдь не были жеребятами. Кроме того, забывают, что другие ее имена, Морриган
(«Великая владычица») и Бодб («Ворона») придают ей черты царственной воительни-
цы. Ибо Власть бывает двойственной: конечно, она бывает жреческой, но она также и
воинская, и серьезная современная ощибка в объяснении и оценке кельтского религи-
озного фактора – это недооценка его воинского аспекта. Практика войны зависит от
«страстных» аспектов женственности, и, следовательно, она сохраняет женскому и во-
инскому божеству все условия для элементарной и пассивной плодовитости. Нужно ли
напоминать, что соблюдение плодородия и достатка, их гарантия были обязанностями
исключительно царя, под контролем друида? И далеко не хранительницы конюшен.
По сходным причинам Мулло (прозвище Марса-хранителя военных трофеев) был
превращен в покровителя погонщиков мулов. Кернунн стал богом-оленем, Эпона – бо-
гиней-кобылой или богиней кобыл, а Артио – богиней-медведицей. Список таких при-
земленных истолкований можно продолжать до бесконечности; беда лишь в том, что
после того, как они предложены, никто не знает, что с ними делать дальше.
У зооморфизма был довесок в виде тотемизма, теории, пользовавшейся боль-
шим успехом у некоторых авторов первой половины ХХ века, – она была заимствована
из этнографии Северной Америки: если галлы – и весь народ целиком, и отдельные
люди – охотно принимали имена животных, то не происходило ли это потому, что то
или иное животное, конь, бык, вепрь, олень, ворон, было тотемом или мифическим
предком народа?
С античности до средневековья обо всем этом не говорится ни в одном тексте ка-
кой бы то ни было местности и какого бы ни было автора. Но такая теория как нельзя
лучше согласуется с понятием примитивной религии, культа природы. За последний век
никто, кажется, не задумывался над тем, что если в Берне известна богиня по имени
Артио («Медведица»), то это объясняется вовсе не тем, что местные древние гельве-
ты считали себя потомками медведя или думали, будто их божество покровительствует
косолапым, но просто-напросто потому, что медведь, как о том свидетельствует имя
короля Артура, является символом царской власти (а вепрь – власти жреческой). Воль-
ки носили имя «волка», а ирландец Кухулин носил имя «пса», это надо иметь в виду,
чтобы не путать людей с животными. Христианские символы четырех евангелистов ни-
когда не рассматривались учителями Церкви как доказательство или след христианско-
го зооморфизма или тотемизма.
Мы не говорим здесь ничего о галльской мифологии, выдуманной от начала до
конца и основанной на фантастических толкованиях изображений на котле из Гундест-
рупа. Мы уже касались этой проблемы и здесь не место вдаваться в ее детали. Слиш-
ком многое нужно о ней сказать и исправить, начиная с самого принципа существова-
ния такой мифологии, как ее представляют. Разработанная на основании нескольких
предвзятых идей и следующая общему синкретизму всякого психоанализа, она сводит
богов Галлии к нескольким гротескным марионеткам, играющим в потешном театре не-
сколько человеческих и современных фабул.
III. БОГИ И МИФОЛОГИЯ
1. БОГИ И ТРЕХЧАСТНАЯ СХЕМА.
Сразу же уточним, что мы в случае необходимости употребляем здесь слово
пантеон лишь в приблизительном значении, за неимением другого термина, который
лучше подошел бы для обозначения совокупности кельтских богов. Слово пантеон ес-
тественным образом должно прилагаться лишь к греческой религии, по сути своей по-
литеистической, тогда как кельтская традиция тяготеет к монотеизму: кельтские боги
суть различные аспекты одного великого высшего божества, пребывающего вне любых
разрядов и функций, поскольку оно превосходит все разряды и совмещает в себе все
функции.
Сделав эту оговорку, осмелимся утверждать, что наилучшее определение богов
Галлии было дано Цезарем в кратком пассаже из De Bello Gallico. Там объясняется, что
галлы знали богов, соответствующих пяти функциям и представленных в Риме посред-
ством
МЕРКУРИЯ,
ЮПИТЕРА,
МАРСА,
АПОЛЛОНА,
МИНЕРВЫ.
Но он не приводит ни одного местного теонима, за что его ядовито упрекают на-
ши современники. Если бы он сделал это, полагают они, сравнительный анализ был бы
гораздо легче. Тогда, между прочим, мы достоверным образом узнали бы, был ли или
не был Луг, засвидетельствованный в названии Lugu-dunum (Лион), великим богом,
аналогичным ирландскому Лугу. Мы узнали бы также, был ли галльский Юпитер *dago-
devo-s «добрым богом», соответствующим ирландскому Дагде, и точно ли Марс назы-
вался Огмием.
Вполне возможно, что мы это и узнали бы, но намного ли это продвинуло бы нас
вперед? Кроме того, что совершенное сходство теонимов, каким бы оно желательным
ни было, далеко не необходимо, точное доказательство не свегда находится с помо-
щью таких примитивных средств. Римский фламин, который носил то же название, что
и брахман, не имел ни такой же значимости, ни такой же религиозной власти.
То, что проконсул посвятил все же несколько параграфов галльской религии и
Пирамида