ными приготовлениями своей казни, он лег на тюремный тюфяк и умер!
Незадолго до смерти он послал за любимым Видо и обратился к нему в
последний раз: "Юноша, - сказал он, - ты видишь, что при твоем взгляде
на мир и людей я не могу оказать тебе помощь. Я устал от ужимок, которые
твоя глупость вынудила меня выделывать. Теперь ты на опыте узнал доста-
точно для того, чтобы понять: нельзя строить или, по крайней мере, осно-
вывать свои замыслы на доброте человеческой природы, даже если сам ты
слишком добр, чтобы полностью разувериться в доброте других. Что до ме-
ня, я не стал бы возлагать исполнение моей последней воли на тебя, если
бы в этом не заключалась твоя собственная корысть. Когда я умру, внима-
тельно проследи, чтобы мою старушку-волынку похоронили вместе со мной.
Невыполнение этой просьбы не принесет тебе никакой выгоды, но то, что
она ляжет в землю вместе со мной, может стать причиной твоего счастья".
Видо обещал тщательно пронаблюдать за исполнением последней воли старого
друга, который вскоре закрыл свои глаза. Хотя о скоропостижной смерти
мастера Виллибальда никого не оповещали, вскоре и стар, и млад узнали об
этом. Бургомистр был больше других доволен таким оборотом дела, ибо без-
различие, с которым узник воспринял новость об устройстве погребального
костра, заставило его светлость предположить, что старого волынщика в
один прекрасный день могут обнаружить в тюрьме невидимым или, скорее,
вообще его не найти. Или хитрый колдун при сожжении заживо может заста-
вить сгореть вместо себя пучок соломы, к вечному позору суда Нейесс. По-
сему он приказал похоронить труп как можно быстрее, поскольку приговора
о сожжении тела еще не вынесли. Могилу бедного Виллибальда предписали
вырыть в неосвященном углу церковного кладбища, у самой стены. Тюремщик
как законный наследник скончавшегося узника, проверяв его пожитки, спро-
сил, что сделать с волшебной волынкой как с вещественным доказа-
тельством.
Присутствовавший при сем Видо только собрался высказать свою просьбу,
как полный рвения бургомистр произнес приговор: "Дабы избежать любой
возможной беды, сей порочный и никчемный инструмент похоронить вместе с
его хозяином". И ее положили в гроб рядом с трупом, а рано утром волынку
и волынщика вынесли и похоронили. Но на следующую ночь произошли стран-
ные события. Ночные сторожа на башне, согласно обычаю того века бдящие
за округой, чтобы ударить в набат в случае пожара, окало полуночи увиде-
ли при свете луны, как мастер Виллибальд встал из могилы у стены церков-
ного кладбища. Под мышкой он держал волынку и, прислонившись к высокому
надгробию, на которое лила яркий свет луна, начал играть так же, как де-
лал это, когда был жив.
Пока изумленные сторожа переглядывались, открылось множество других
могил. Их обитатели-скелеты высунули голые черепа, огляделись, кивая ими
в такт, после чего целиком вылезли из гробов и начали с хрустом двигать
конечностями в быстром танце. Из окон церкви и дверей склепов на танцую-
щих уставились еще и другие пустые глазницы. Костлявые руки трясли же-
лезные двери до тех пор, пока не соскочили замки и засовы, и скелеты
вышли наружу, горя желанием включиться в пляску мертвецов. Теперь неве-
сомые танцоры разгуливали по холмикам да надгробиям и кружились в весе-
лом вальсе, так что саваны развевались на ветру вокруг бесплотных чле-
нов, до тех пор пока церковные часы не пробили двенадцать. Тогда все
танцоры, большие и маленькие, вернулись в свои узкие могилы. Музыкант
взял волынку под мышку и таким же образом вернулся в свой пустующий
гроб. Задолго до рассвета сторожа разбудили бургомистра и с трясущимися
губами и дрожащими коленями доложили ему о страшной ночной сцене. Он ве-
лел им хранить тайну и пообещал провести следующую ночь вместе с ними на
башне. Тем не менее новость скоро разлетелась по городу, и к вечеру все
окна и крыши в округе были усыпаны знатоками и ценителями древних ис-
кусств, которые еще заранее вступили в обсуждение достоверности событий,
свидетелями которых они собирались стать этой ночью.
Волынщик не опоздал. При первом ударе колокола, отбивавшего одиннад-
цать часов, он медленно встал, прислонился к надгробию и заиграл. Гости,
казалось, только и ждали музыки, ибо при первых же ее звуках стали выби-
раться из могил и склепов, сквозь земляные холмики и тяжелые камни. Тру-
пы и скелеты, в саванах и нагие, высокие и низкие, мужчины и женщины бе-
гали туда-сюда; кружились и вертелись вокруг музыканта, быстрее или мед-
леннее в зависимости от темпа до тех пор, пока часы не пробили полночь.
Тогда танцоры и волынщик вновь удалились на покой. Живые же зрители у
окон и на крышах теперь уже признали, что есть много на земле и небесах
такого, что философии "не снилось". Прежде чем покинуть башню, бурго-
мистр приказал в ту же самую ночь заточить в тюрьму художника, надеясь
узнать из допроса или, возможно, подвергнув его пыткам, как избавиться
от таинственной помехи в лице его отчима.
Видо не преминул напомнить бургомистру о неблагодарности по отношению
к мастеру Виллибальду и подтвердил, что почивший тревожит город, лишает
мертвых покоя, а живых - сна лишь потому, что получил вместо обещанной
награды за освобождение бургомистра презрительный отказ и, более того,
был несправедливо брошен в темницу и похоронен унизительнейшим образом.
Эта речь произвела на умы городских властей весьма глубокое впечатление.
Они тут же приказали вынуть тело мастера Виллибальда из могилы и похоро-
нить в более приличном месте. Пономарь, дабы показать понимание случая,
вынул волынку из гроба и повесил над своей кроватью. Размышлял он так:
если чародей музыкант не может не следовать своему ремеслу даже в моги-
ле, он, на худой конец, будет не в силах играть для танцоров без инстру-
мента. Но ночью, после того как часы пробили одиннадцать, он отчетливо
услышал стук в дверь, а когда отворил се в предвкушении выгодного
дельца, то увидел похороненного мастера Виллибальда собственной персо-
ной. "Моя волынка", - сказал тот весьма сдержанно и, пройдя мимо трясу-
щегося пономаря, снял ее со стены. Потом вернулся к надгробию и начал
играть. Гости, приглашенные напевом, пришли, как и в предыдущую ночь, и
были готовы к полночным танцам на церковном кладбище. Но на сей раз му-
зыкант сошел с места и проследовал с многочисленной, вызывающей отвраще-
ние свитой через ворота кладбища в город. Он провел ночное шествие по
всем улицам, а когда часы пробили двенадцать, все опять вернулись в свои
темные обиталища.
Жители Нейссе теперь начали бояться, не могут ли ужасные ночные бро-
дяги вскоре войти к ним в дома. Некоторые из городских заправил умоляли
бургомистра успокоить чары, сдержав данное волынщику обещание. Но бурго-
мистр не послушался, он даже сделал вид, что и Виде причастен к
дьявольскому искусству старого крысолова, и добавил: "Живописец заслужи-
вает скорее погребального костра, нежели брачного ложа". Но на следующую
ночь призраки вновь вышли в город, и хотя музыки не было слышно, можно
Пирамида