прежде... В тот же миг с башни раздался зловещий звон. Сердце Бертрана в
страхе остановилось - на какое-то время он замер, затем ужас вынудил его
сделать несколько поспешных шагов к своему коню... но стыд остановил его
бегство, и, движимый чувством чести и непреодолимым желанием положить
конец сему приключению, он возвратился на крыльцо. Укрепив свою душу ре-
шимостью, он одной рукой обнажил меч, а другой поднял на дверях запор.
Тяжелая створка, заскрипев на петлях, с неохотой поддалась - он нажал на
нее плечом и с трудом открыл, отпустил ее и шагнул вперед, дверь тут же
с громоподобным ударом захлопнулась. У рыцаря Бертрана кровь застыла в
жилах - он обернулся, чтобы найти дверь, но не сразу его трясущиеся руки
нащупали ее. Но даже, собрав все свои силы, он не смог открыть ее вновь.
После нескольких безуспешных попыток он оглянулся и увидел в дальнем
конце коридора широкую лестницу, а на ней - бледно-голубое пламя, бро-
савшее на все помещение печальный отсвет. Рыцарь Бертран вновь собрался
с духом и двинулся к пламени. Оно отдалилось. Он подошел к лестнице и
после мимолетного раздумья стал подниматься. Рыцарь медленно поднимался,
пока не вступил в широкую галерею. Пламя двинулось вдоль нее, и в без-
молвном ужасе, ступая как можно тише, ибо его пугал даже звук собствен-
ных шагов, Бертран последовал за ним. Оно привело его к другой лестнице,
а затем исчезло. В тот же миг с башни прозвучал еще рдян удар - рыцарь
Бертран ощутил его всем своим сердцем. Теперь он находился в полной тем-
ноте. Вытянув перед собой руки, он начал подниматься по второй лестнице.
Его левого запястья коснулась мертвенно-холодная рука и, крепко ухватив-
шись, с силой потащила вперед. Бертран пытался освободиться, да не мог,
и тогда он нанес яростный удар мечом. В тот же миг его слух пронзил
громкий крик, и его руке осталась недвижная кисть мертвеца.
Он отбросил ее и с отчаянной доблестью ринулся вперед. Лестница стала
уже и начала извиваться, на пути то и дело встречались проломы и отва-
лившиеся камни. Ступени становились все короче и наконец уперлись в низ-
кую железную дверь. Рыцарь Бертран толчком открыл ее - она вела в изви-
листый проход, размеры которого позволяли человеку пробираться лишь на
четвереньках. Слабого света было достаточно, чтобы разглядеть его. Ры-
царь Бертран вполз туда. Под сводчатым потолком раздался низкий приглу-
шенный стон. Бертран двинулся вперед и, достигнув первого поворота, раз-
личил то же самое голубое пламя, что вело его прежде. Он последовал за
ним. Проход внезапно превратился в высокую галерею, средь коей возник
некий призрак в полном боевом облачении. Угрожающе выставив перед собой
окровавленный обрубок кисти, он взмахнул мечом, зажатым в другой руке.
Рыцарь Бертран бесстрашно бросился вперед, чтобы нанести сокрушительный
удар: но призрак в тот же миг исчез, уронив тяжелый железный ключ. Пламя
теперь полыхало над створками дверей в конце галереи. Рыцарь Бертран по-
дошел, вставил в медный замок ключ и с трудом его повернул - в тот же
миг двери распахнулись, открыв огромное помещение, в дальнем конце кото-
рого на катафалке покоился гроб, а по обе стороны его горело по свече.
Вдоль стен комнаты стояли изваяния из черного мрамора, одетые по-маври-
тански и державшие в правой руке по огромной сабле. При появлении рыцаря
они одновременно приняли угрожающие позы. Тут крышка гроба открылась, и
раздался удар колокола. Пламя по-прежнему мерцало впереди, и рыцарь
Бертран с решимостью последовал за ним, пока не оказался шагах в шести
от гроба. Из него вдруг поднялась дама в саване и в черном покрывале и
протянула к нему руки. В то же время изваяния звякнули саблями и шагнули
вперед. Рыцарь Бертран бросился к даме и сжал ее в своих объятиях - та
же отбросила покрывало и поцеловала его в губы. И в тот же миг все зда-
ние зашаталось, как при землетрясении, и с ужасающим грохотом развали-
лось на части. Рыцарь Бертран внезапно потерял сознание, а придя в себя,
обнаружил, что сидит на бархатном диване в великолепной комнате, осве-
щенной светильниками из чистого хрусталя с бесчисленными свечами. Посре-
дине находился роскошный накрытый стол. При звуках этой музыки открылись
двери, и появилась дама несравненной красы, сияя с изумительным велико-
лепием, в окружении хоровода веселых нимф, более прелестных, нежели гра-
ции. Она полошла к рыцарю и, упав на колени, поблагодарила его как свое-
го освободителя. Нимфы возложили на голову Бертрана венок, а дама подве-
ла к столу и села рядом. Нимфы разместились вокруг, а вошедшая в зал
несметная череда слуг начала подавать изысканные яства, и непрестанно
играла восхитительная музыка. Рыцарь Бертран от удивления даже не мог
говорить - он мог выражать свое почтение лишь учтивыми взглядами и жес-
тами.
1773
Аноним
МОНАХ В УЖАСЕ, или КОНКЛАВ МЕРТВЕЦОВ
Триста с лишним лет назад, когда Крейцбергская обитель была в самом
расцвете, один из живших в ней монахов, желая выяснить все о грядущей
жизни у тех, чьи нетленные тела лежали на кладбище, посетил его глубокой
ночью с целью провести исследование на сей страшный предмет. Когда он
открыл дверь склепа, снизу ударил луч света. Полагая, что это всего лишь
лампа ризничего, монах отошел за высокий алтарь и стал ждать, когда тот
уйдет. Однако ризничий не появлялся; монах, устав от ожидания, в конце
концов спустился во неровным ступеням, ведущим в мрачные глубины. Как
только он достиг самой нижней ступени, то сразу понял, что хорошо знако-
мая обстановка претерпела полное превращение. Он давно привык к посеще-
ниям склепа. Посему он знал убранство сей обители мертвых так же хорошо,
как свою убогую келью и все здесь было знакомо его взору. Какой же ужас
охватил его, когда он понял, что обстановка, которая всего лишь этим ут-
ром была совершенно привычной, изменилась, и вместо нее явилась какая-то
новая и чудная!
Тусклый мертвенно-бледный свет наполнял вместилище тьмы и лишь он
позволял монаху видеть.
По обе стороны от него нетленные тела давным-давно похороненных
братьев сидели в гробах без крышек, а их холодные лучистые глаза смотре-
ли на него с безжизненной твердостью. Их высохшие пальцы были сцеплены
на груди, а члены неподвижны. Это зрелище поразило бы самого отважного
человека. Сердце монаха дрогнуло, хотя он был философом, да еще к тому
же и скептиком.
В дальнем конце склепа за ветхим древним гробом, словно за столом,
сидели три монаха. Это были самые старые покойники в усыпальнице, любоз-
Пирамида