це.
- Час заката, - воскликнул он. - Нежный, прекрасный час, когда сердца
влюбленных счастливы, а природа улыбается их чувствам. Но мне она больше
не улыбнется... когда наступит завтра, я буду далеко, очень далеко от
дома моей возлюбленной, от мест, куда мое сердце положено, как в гробни-
цу. Но должен ли я оставить тебя, прелестнейший цветок, чтобы стать за-
бавой урагана, добычей горного обвала?
- Нет, мы не расстанемся, - ответила пылкая девушка. - Куда пойдешь
ты, туда пойду и я. Твой дом станет моим домом. И твой Бог станет моим
Богом.
- Поклянись, поклянись же, - вскричал чужестранец, грубо схватив ее
за рукав. - Поклянись страшной клятвой, которую я произнесу.
Затем он поставил ее на колени и, грозя правой рукой небеса, откинул
назад свои вороные пряди и стал призывать страшные кары с отвратительной
улыбкой воплощенного демона.
- Да явятся тебе проклятья оскорбленного Бога, - воскликнул он, -
пристанут к тебе навсегда... в бурю и штиль, днем и ночью, в болезни и
печали, в жизни и смерти, если нарушишь ты данный здесь обет быть моей.
Да завоют у тебя в ушах жутким демоническим хором темные духи осужден-
ных... да замучит твою грудь неугасимым огнем ада отчаяние! Да будет
твоя душа, как гниющий лепрозорий, где Призрак былой радости сидит, как
в могиле, где стоглавый червь не умирает... где огонь не гаснет. Да
властвует над тобой дух зла и да воскликнет он, когда пройдешь мимо: "СЕ
ПОКИНУТАЯ БОГОМ И ЛЮДЬМИ!" Да явятся тебе ночью страшные привидения, да
падут любимые друзья в могилу, проклиная тебя последним вздохом. Да бу-
дет все самое ужасное в человеческой природе, более жуткое, чем может
описать язык или вымолвить уста, да будет сие твоей вечной долей, если
нарушишь ты данную клятву.
Он умолк... Едва понимая, что делает, испуганная девушка приняла
ужасную клятву и пообещала вечно быть верной тому, кто стал ее господи-
ном.
- Духи проклятых, благодарю вас за помощь! - вскричал чужестранец. -
Я добился своей прекрасной невесты. Она моя... моя навеки... Да, мои и
тело, и душа, в жизни мои ив смерти мои. Зачем плакать, моя дорогая, ро-
ка не прошел медовый месяц? Что ж, у тебя в самом деле есть причина для
слез. Но когда мы встретимся снова, мы встретимся, чтобы подписать брач-
ный договор.
Затем он запечатлел на щеке юной невесты холодный поцелуй и, смягчив
ужасное выражение лица, попросил ее встретиться с ним завтра в восемь
часов вечера в часовне Гернсвольфского замка. Она обернулась к нему с
пылающим взором, словно моля о защите от него самого, но чужестранец уже
исчез.
Когда Клотильда вошла в замок, все заметили, что она погружена в глу-
бочайшую меланхолию. Родные тщетно пытались установить причину ее трево-
ги. Но страшная клятва полностью лишила ее сил, и она боялась выдать се-
бя даже голосом или малейшим изменением в выражении лица. Когда вечер
подошел к концу, семья удалилась в свои спальни. Но Клотильда, не будучи
в силах заснуть, попросила оставить ее одну в библиотеке, примыкающей к
ее покоям.
Была глухая полночь. Все в доме давным-давно удалились почивать, и
только раздавался тоскливый вой сторожевой собаки, лающей на ущербную
луну. Клотильда оставалась в библиотеке в состоянии глубокой задумчивос-
ти. Лампа, горевшая на столе, за которым она сидела, потухла, и дальний
угол комнаты был уже почти невидим. Часы замка пробили двенадцать, и
звук мрачно отозвался эхом в торжественной тишине ночи. Внезапно у дубо-
вой двери в торце библиотеки мягко повернулась ручка, и бескровный приз-
рак, облаченный в могильное одеяние, медленно вошел внутрь. Ни один звук
не извещал о его приближении, он бесшумными шагами двигался к столу, за
которым сидела девушка. Клотильда ничего не замечала до тех пор, пока не
почувствовала, как ее схватила мертвенно-холодная рука, и не услышала
голос, шепчущий ей в ухо: "Клотильда". Рядом с ней стоял темный призрак.
Взгляд Клотильды был прикован, словно по волшебству, к призраку, который
медленно снял скрывавшие его одежды, и стали видны пустые глазницы и
скелет ее отца. Казалось, он посмотрел на нес с сожалением и раскаянием,
а затем воскликнул:
- Клотильда, платья и слуги готовы, церковный колокол уже пробил, а
священник стоит у алтаря. Но где же невеста? Для нее есть место в моги-
ле, и завтра она будет со мной.
- Завтра? - пробормотала обезумевшая девушка. - Его ознаменуют духи
ада, и завтра узы будут сняты.
Образ стал медленно удаляться и вскоре растворился во мраке.
Настало утро... затем вечер. И когда часы в зале пробили восемь, Кло-
тильда уже шла к часовне. Вечер был темным и угрюмым, плотные слои сум-
рачных облаков неслись по небесной тверди, а рев зимнего ветра ужасным
эхом отражался от леса. Она достигла назначенного места. Внутри находил-
ся кто-то ожидавший ее... Он приблизился... и стали видны черты чужест-
ранца.
- Ну хорошо, моя невестушка! - воскликнул он с усмешкой. - Хорошо же
отплачу я за твою любовь! Иди за мной.
Они молча прошли вдвоем по петляющим проходам часовни, пока не дос-
тигли примыкающего к ней кладбища. Здесь они на мгновение остановились,
и чужестранец мягко произнес:
- Еще один час, и борьба завершится. Но, однако, это сердце воплощен-
ной злобы может чувствовать, когда придают такую молодость, такую чисто-
ту духа могиле. Но так должно быть... так должно быть, - продолжил он, в
то время как воспоминания о былой любви промелькнули у нее в памяти. -
Ибо этого захотел демон, которому я повинуюсь. Бедная девочка, я
действительно веду тебя на наше венчание. Но священником будет смерть,
твоими родителями - рассыпавшиеся скелеты, гниющие вокруг, а освиде-
тельствуют союз ленивые черви, что пируют на хрупких костях мертвецов.
Пойдем, моя невестушка, священнику не терпится увидеть жертву.
Пока они шли, тусклый голубой огонек стал быстро двигаться перед ними
и осветил на краю кладбища ворота склепа. Он был открыт, и они молча
вошли внутрь. Голодный ветер носился по печальному обиталищу мертвых. С
обеих сторон были навалены обломки развалившихся гробов, постепенно осе-
давшие на влажную землю. - При каждом шаге они наступали на мертвое те-
ло, и побелевшие кости хрустели у них под ногами. Посередине склепа воз-
вышалась груда незахороненных скелетов, на которой восседала ужасная,
даже для мрачнейшего воображения, фигура. Когда они приблизились к ней,
обширный склеп огласился адским смехом, и каждый рассыпавшийся труп, ка-
Пирамида