указом, что за волшебство закон определяет сожжение, а через сорок лет после
того (в 1779 г.) епископ Устюжский доносит о появлении колдунов и волшебников из
крестьян мужского и женского пола, которые не только отвращают других от
правоверия, но и многих заражают разными болезнями посредством червей. Колдунов
отправили в Сенат как повинившихся в том, что отреклись от веры и имели свидание
с чертом, который приносил им червей. Тот же Сенат, узнав из расспросов
колдунов, что их не раз нещадно били и этими побоями вынудили виниться в том, в
чем они вовсе не виноваты, распорядился воеводу с товарищем отрешить от
должности, мнимых чародеев освободить и отпустить, а архиереям и прочим духовным
особам запретить вступать в следственные дела о чародействах и волшебствах, ибо
эти дела считаются подлежащими гражданскому суду. И вот с тех пор, как блеснул
во мраке непроглядном животворный луч света, накануне XX столетия мы получаем
нижеследующее известие все по тому же чародейскому вопросу о ведьмах:
"Недавно, — пишет корреспондент наш из Орла, — в начале 1899 г. чуть было
не убили одну женщину по имени Татьяна, которую все считали за ведьму. Татьяна
поругалась с другой женщиной и пригрозила ей, что испортит ее. И вот что потом
произошло из-за уличной бабьей перебранки: когда на крики сошлись мужики и
обратились к Татьяне со строгим запросом, она обещала им превратить всех в
собак. Один из мужиков подошел к ней с кулаком и сказал: ты, мол, ведьма — а
заговори мой кулак так, чтобы он тебя не ударил. И ударил ее по затылку. Татьяна
упала, на нее, как по сигналу, напали остальные мужики и начали бить. Решено
было осмотреть бабу, найти у нее хвост и оторвать. Баба кричала благим матом и
защищалась настолько отчаянно, что у многих оказались исцарапаны лица, у других
покусаны были руки. Хвоста, однако, не нашли. На крик Татьяны прибежал ее муж и
стал защищать, но мужики стали бить и его. Наконец, сильно избитую, но не
переставшую угрожать женщину связали, отвезли в волость (Рябинскую) и посадили в
холодную. В волости им сказали, что за такие дела всем мужикам попадет от
земского начальника, так как де теперь в колдунов и ведьм верить не велят.
Вернувшись домой, мужики объявили мужу Татьяны, Антипу, что жену его, должно
быть, порешат послать в Сибирь, и что они на это согласны будут дать свой
приговор, если он не выставит ведра водки всему обществу. За выпивкой Антип
божился и клялся, что не только не видал, но ни разу в жизни даже не заметил
никакого хвоста у Татьяны. При этом, однако, он не скрыл, что жена угрожает
оборотить его в жеребца всякий раз, когда он захочет ее побить. На другой день
пришла из волости Татьяна, и все мужики явились к ней договариваться о том,
чтобы она в своей деревне не колдовала, никого не портила и не отымала у коров
молока. За вчерашние же побои просили великодушно прощения. Она побожилась, что
исполнит просьбу, а через неделю из волости получился приказ, в котором было
сказано, чтобы впредь таких глупостей не было, а если что подобное повторится,
то виновные за это будут наказаны по закону и, кроме того, об этом будет
доводиться до сведения земского начальника. Выслушали крестьяне приказ и
порешили всем миром, что наверняка ведьма околдовала начальство и что поэтому
впредь не следует доходить до него, а нужно расправиться своим судом".
В деревне Теребеневе (Жиздринский уезд Калужской губ.) семилетняя девочка
Саша говорила матери, что она с теткой Марьей, у которой жила в няньках, каждую
ночь летала на лысую гору.
— Когда все заснут, погасят огни, тетка Марья прилетит сорокой и
застрекочет. Я выскочу, а она бросит мне сорочью шкуру, надену я ее — и полетим.
На горе скинем шкуру, разложим костры, варим зелье, чтобы людей поить. Слетается
баб много: и старых, и молодых. Марье весело — свищет да пляшет со всеми, а мне
скучно в сторонке, потому что все большие, а я одна маленькая.
То же самое Саша рассказала отцу, а этот бросился прямо к Марье:
— Безбожница, зачем ты мне дочь испортила?
Заступился Марьин муж: вытолкал дурака за порог и дверь за ним затворил. Но
тот не унялся — и к старосте. Подумал, подумал староста и говорит:
— Нет, я тут действовать не могу, иди к попу и в волость.
Думал, думал отец и надумал сводить свою дочку в церковь, исповедовать ее,
причастить и попытаться, не возьмется ли священник ее отчитать. От исповеди,
однако, девочка сама отказалась:
— Ведьмы не молятся и не исповедуются!
И в церкви повернулась к иконостасу спиной. Священник отчитывать отказался
и посоветовал девочку хорошенько выпороть.
— Какой сорокой она скидывалась, куда летела? И ты, дурак, веришь болтовне
ребенка?
Между тем у избы встревоженного отца толпа мужиков и баб не расходится, и
девчонка продолжает болтать свой вздор.
В волости жалобщику поверили и Марью признали за колдунью. Порылся писарь в
законах и оповестил:
— Нет, брат, против черта ничего не поделаешь: никакой статьи противу него
я не подыскал.
Пало на Марью подозрение, и слава ведьмы стала расти. Стали соседки следить
за каждым ее шагом, припоминать и примечать всякие мелочи. Одна рассказывала,
что видела, как Марья умывалась, перегнувшись через порог на улицу; другая— что
Марья черпала воду на сутоках, третья — что Марья в ночь на Ивана Купалу
собирала травы и т. п. Каждый шаг несчастной женщины стали перетолковывать в
дурную сторону. Мальчишки из-за угла начали в нее камнями бросать. Ни ей, ни
мужу нельзя стало на улице показываться — чуть в глаза не плюют.
— Хоть бы ты, батюшка, вступился за нас! — умолял Марьин муж священника.
Священник пробовал убеждать толпу и успокаивать Марью, но ничто не помогало, и в
конце концов невинная и кроткая Марья умерла в чахотке.
С того времени прошло лет 15. Саша уже давно выросла, давно уверяет, что
рассказ ее — чистая выдумка, но теперь ей уже никто не верит: вошла девка в
полный смысл и поняла, что этого рассказывать не следует. Девка она хорошая, но
ни один жених за нее не сватается: никому нет охоты жениться на ведьме.
Придется, вероятно, и ей, сидя в старых девках, обратиться к промыслу
ворожеи, тем более что такие занятия вовсе не опасны и очень выгодны. Мимо
ворожеи не пройдут ни удалые молодцы, ни красные девицы, ни обманутые мужья, ни
ревнивые жены, потому что и нынче, как в старину, живет в людях вера в
"присуху". Не надо ни лысых гор, ни придорожных росстаней, достаточно и
деревенских завалинок, чтобы, узнавая сокровенные тайны, усердно заниматься
приворотами и отворотами любящих и охладевших сердец: и себе на руку, и
посторонним в помощь. В таких делах для ловких людей еще много простора, как бы
ни назывались эти ловкачи: ведьмами или ворожеями, гадалками или знахарками,
бабками или шептуньями. Вот несколько примеров из практики современных ведьм и
гадалок.
Один крестьянин Орловской губернии тяжко провинился перед новобрачной женой
и, чтобы как-нибудь поправить дело, обратился за советом к хваленой старухе-
знахарке, о которой шла молва как о заведомой ведьме. Знахарка посоветовала
своему пациенту пойти в луга и отыскать между стожарами (колья, на которых
крепятся стоги сена) три штуки таких, которые простояли вбитыми в землю не менее
Пирамида