прос, но следующее утверждение сделает его еще более понятным.
ВОИН НИКОГДА НЕ СОВЕРШАЕТ ОДНОЙ ГЛУПОЙ ОШИБКИ: ОН НЕ СЧИТАЕТ,
ЧТО МИР ЯВЛЯЕТСЯ ИМЕННО ТАКИМ, КАКИМ ЕГО ОПИСЫВАЮТ СЛОВА.
ВОИН ЖИВЕТ ВЫЗОВОМ, И ДЛЯ НЕГО СЛОВА ЯВЛЯЮТСЯ ЛИШЬ ЕЩЕ ОДНИМ
ВЫЗОВОМ, НЕ БОЛЬШЕ И НЕ МЕНЬШЕ.
Чтобы распознать вызов, кроющийся в словах, воин должен без-
упречно вслушиваться в их звучание, в их контекст и, важнее
всего, - в то, что они подразумевают. Подлинное содержание
слов заключается в том, что они подразумевают, а не в том
абсолютном значении, которое они несут по определению. В Це-
лом, воин способен видеть подлинное знание, скрытое в исполь-
зуемых человеком словах, - и не столько в самих словах, сколь-
ко в том, что они подразумевают. Чаще всего наиболее глубокое
содержание можно извлечь из тех слов, которые говорящий не
использовал, то есть из тех вопросов, которых он сознате-
льно или неосознанно избежал.
Упражняясь в чтении между строк и вслушивании в невыска-
занные сообщения человеческой речи, воин начинает видеть.
Следует пояснить, что видение по сути своей не означает чего-
то зрительного; скорее, это прямой поток знания, возникающий
между говорящим и слушающим и даже между объектом и наблюда-
телем. Видящие объясняют его в терминах настройки энергети-
ческих полей, что вполне правильно с технической точки зрения;
однако видение, начинается с признания воином того, что слова
были изобретены только в качестве инструментов общения. Изна-
чально слова были достаточно безвредны, затем они превратились
в средства определения приемлемого для обоих собеседников взгля-
да на мир и, наконец, стали теми орудиями, с помощью которых
один человек может добиваться власти над другими, даже над це-
лым народом. Однако ни одного видящего невозможно подавить вла-
стью слов, и его чрезвычайно трудно удержать в плену жесткой си-
стемы отсчета или взгляда на мир.
Все видящие начинают свой путь одинаково. Поставив перед со-
бой цель, разрушить фиксированность своего восприятия, проход-
ящие обучение видящие начинают задавать себе вопросы обо всем
вокруг. Эти вопросы не связаны с тем, истинно данное явление
или нет, -видящие пытаются понять, что именно они еще не заме-
тили, В этом заключается единственная разница между ученым и
видящим, однако результаты их исследований оказываются совер-
шенно различными.
Ученый пытается доказать любое положение в соответствии с
жесткой системой отсчета и потому приходит к таким результатам,
которые показывают правильность или неправильность, истинность
или ложность таких положений. Видящий признающий изменяющуюся,
подвижную Вселенную, в которой понятие абсолютного значения бес-
смысленно, пытается найти только применение сил Вселенной, не
беспокоясь о том, чтобы объяснять их. Видящий знает, что объя-
снения достоверны только в пределах выбранной системы отсчета
и потому не оказывают никакого влияния на те силы, которые он
стремится использовать.
Прекрасным примером тому является использование воображения.
Ни один ортодоксальный ученый никогда не допустит, чтобы его
обвинили в "выдумках". С другой стороны, видящий совершенно
не беспокоится о своей репутации и потому стремится только к
наилучшему использованию этого самого волшебного свойства че-
ловеческого разума.
"Ученый-интеллектуал" будет долгие дни и ночи биться, пыта-
ясь доказать иди опровергнуть свои теории. И наоборот, видя-
щего совершенно не волнуют такие доказательства, поскольку
единственным необходимым для него доказательством является
действенность его теории. В настоящее время ни ученые, ни
видящие, не могут доказать существования точки сборки, однако,
работая с ней, перемещая ее, видящий может делать то, на что
не способен ученый. Для видящего само использование точки
сборки является достаточным доказательством того, что она
реальна, ощутима и ею можно манипулировать. С научной точки
зрения, причудой воображения видящего вполне можно было бы
счесть саму точку сборки, но не результаты ее использования!
Принципиальная разница между ученым и видящим заключается
в их отношении к человеку и миру. Для большинства ученых все
неизвестное может быть объяснено на определенной стадии в
понятиях жесткой системы отсчета с использованием слов, фор-
мул и теорий. В целом, ученые рассматривают человека и мир
как нечто фиксированное в рамках системы абсолютных ценно-
стей, даже если эта система понимается ими не до конца. По
этой причине человек и мир являются для ученого лишь интел-
лектуальным упражнением.
В противоположность этому, для видящего человек и мир явля-
ются самым поразительным сочетанием постоянно изменяющихся
перестановок - удивительным чудом
упорядоченности в рамках того, что можно описать только как
хаос. И человек, и мир являются для видящего восхитительными
загадками, которые, как ему известно, он никогда не сможет в
полной мере постичь, поскольку любое понимание основано на
жесткой системе отсчета, а калейдоскопические перемещения и
перестановки, вызванные непрерывным движением, изменением и
текучестью, не подчиняются логическому пониманию.
Ученый видит в словах надежду на возможность свести челове-
ка и Вселенную к понятной интеллектуальной формуле. Видящий
обнаруживает в словах или, точнее, в том, что они подразуме-
вают, возможность выразить свое восхищение поразительной за-
гадочностью и глубиной человека и Вселенной. Различие ученого
и видящего, проявляющееся в результатах их подходов, просто
ошеломляет. Ученый ведет человечество к стерильной жизни и
всевозрастающей скуке, видящий напоминает человеку о его бес-
крайнем наследии волшебного существа, живущего в удивительной
и непознаваемой Вселенной.
Из-за своего страха перед неведомым человек непреднамеренно,
хотя и по собственной воле, променял это восхищение на скуку,
приключение на безопасность - и слова являются прекрасным тому
Пирамида