но удалёнными друг от друга районами ушёл почти целый год: достаточно вспомнить о воз-
расте аль-Хазраджи, о примитивных транспортных средствах того времени, о сильной пере-
сечённости местности, а в особенности о том, что это происходило в самый разгар войны. 7
февраля он устроился на ночлег возле древнего святилища, служащего местом поклонения ка-
кой-то из сект языческой или гностической направленности, поклонявшейся Древним. Пробу-
дившись за три часа до рассвета от волчьего воя, он стал свидетелем странного ритуала, произ-
ведшего на него неизгладимое впечатление. Поскольку эти события тщательно изложены са-
мим Абдаллахом, мы не будем останавливаться на них подробно. В наши задачи не входит и
убеждение читателей в абсолютной достоверности той истории, которую рассказывает Безум-
ный Поэт. Напротив, мы полагаем, что малолетство, усталость, недосып, шок от расставания с
близкими и от самого ритуала, некая трава, которую, как обмолвился Ибн Джабир за девять
дней до своей смерти, он неосторожно бросил в тот вечер в костёр, и семь десятков лет, про-
шедших с самих событий до момента их записи, могли оказать существенное влияние на ряд
подробностей, включая самые сверхъестественные. Однако факт остаётся фактом: происше-
ствие в предгорьях Арарата вызвало у юного аль-Хазраджи некие видения или откровения, ко-
торые во многом определили его дальнейшую судьбу.
Покинув место жертвоприношения, Абдаллах, следуя наставлениям матери, направляется
дальше в Армению. Однако, дойдя до людных мест, он узнаёт, что византийский патриций Па-
сагнатес сдал Армению арабам. Смысла двигаться дальше нет, опасность, подстерегающая его
в Бет-Арабайе, по всей видимости, ещё не миновала, поэтому, ведóмый своими юношескими
фантазиями о древнем Вавилоне и недавно обретёнными откровениями, в которых халдейская
магия играла не последнюю роль, аль-Хазраджи поворачивает обратно в Междуречье, но следу-
ет не к Нусайбину, а в земли Вавилонии. Об этом периоде жизни поэта нам неизвестно практи-
чески ничего. Долгое время на руинах Вавилона (говорят, что там он пробыл два года), Ура,
Ниппура и других древних городов Месопотамии он предавался медитациям и раздумьям, а,
быть может, и раскопкам. Никому не известно, с какими — известными и неизвестными ныне
— текстами смог он ознакомиться и каким премудростям научиться. Говорят, что в это время
он познакомился с легендарным колдуном Йак-Тообой, своим первым Учителем, хорошо знав-
шим несколько языков и историю Междуречья. Вероятно, именно в этот период он выучил
язык древних шумеров и перевёл на арабский древневавилонские Скрижали Маклу, Писания
Магана и некоторые другие, которые позднее включил в качестве приложений в Аль-Азиф.
Кроме того, в этот период юноша дал себе (или Учителю — сейчас уже неизвестно) строгие
обеты воздержания от половой жизни и обитания в человеческих жилищах (когда и по каким
причинам он снял с себя эти обеты, не установлено, но уже в Йемене он обзавёлся и жильём, и
женой) и что, покидая Вавилонию почти семь лет спустя, он был уже совсем другим человеком:
возмужавшим, возросшим в мудрости... и наверняка заметно одичавшим. «Други детства отвер-
нулись от меня [после этого], а я от них», — пишет об этом периоде своей жизни сам пророк.
Оставив древние руины около 658-659 года, в семнадцать лет, он через Мосул (древняя
Ниневия) направился в Бет-Арабайе, чтобы повидаться со своей семьёй, но там выяснил, что
его мать, дед, братья и сёстры погибли при невыясненных обстоятельствах (согласно «офици-
альной версии», покончили с собой), дом разрушен, стада пали, истреблены или угнаны. Никто
из земляков не смог объяснить ему причины этой трагедии, и до скончания своих дней аль-Хаз-
раджи был уверен, что тому виной проклятие Древних. Возможно, он был прав... но даже если
так (хотя на что им было это нужно? и не благословен ли пророк их, Абдаллах аль-
Хазраджи?..), не руками ли оккупационных властей Месопотамии свершилось это проклятие?..
6. Муавия ибн Абу Суфьян
Незадолго до завершения первого отшельничества Ибн Джабира (в 656-м) в исламском
мире происходит серьёзная междоусобица. Группы шиитов во главе с Али ибн Абу Талибом
прибывают в Мекку. Племянник Османа Мерван из рода Омейядов приказывает схватить во-
ждей восставших, однако шииты осаждают дом халифа и убивают его, а Али становится по-
следним из четырёх т. н. «праведных халифов» (которого, по понятным причинам, по сей день
признают таковым только шииты, но не сунниты). В декабре того же года между армией хали-
фа Али и отрядами мятежников, возглавляемых Тальхой и аз-Зубайром, происходит сражение,
известное как Битва верблюда. Вдохновительницей мятежа была Айша — дочь халифа Абу Бе-
кра и любимая жена Мухаммеда. В результате сражения сторонники Айши потерпели пораже-
ние, а сама Айша под стражей была доставлена в Мекку, где впоследствии умерла.
На следующий год состоялась знаменитая Сиффинская битва — сражение между армиями
Али и мятежной армией сирийского губернатора Муавии. Битва складывалась неудачно для мя-
тежников, и тогда Муавия решил применить хитрость, в полной мере демонстрирующую его
находчивость и недогматичность: он приказал своим солдатам приколоть к копьям свитки Ко-
рана. Тогда набожный халиф приказал остановить битву. Муавия сохранил свою армию, а в
стане Али начался раскол: часть солдат (12 тысяч) возмутилась его нерешительностью и поки-
нула лагерь — их стали называть хариджитами. Они выбрали из своей среды себе халифа Аб-
даллаха ибн Вахба и позднее выступали как против суннитов, так и против шиитов. В 659 году
Муавия без согласия халифа Али заключает сепаратный мир с Византией, а в 660-м вторгается
в Ирак. Поскольку именно здесь, в Басре, произошла историческая встреча будущего халифа
Муавии ибн Абу Суфьяна и будущего вероучителя Абдаллаха ибн Джабира, ведóмого поиска-
ми легендарного Ирема и гонимого неблагоприятной политической обстановкой в стране, здесь
следует сказать ещё пару слов об этой в высшей степени выдающейся личности.
Муавия ибн Абу Суфьян родился за 20 лет до Хиджры. Будучи сыном главы общины, ко
времени начала проповеди ислама он являлся одним из четырнадцати курайшитов, которые
умели писать. Как и в случае с аль-Хазраджи-старшим, знание письма ставило его в привилеги-
рованное положение. Писцы становились важными государственными чиновниками, предводи-
телями племён и даже рода. Муавия был одним из самых известных писцов Корана, одним из
десяти сподвижников, которые записывали откровения из уст Мухаммеда и многое другое, что
приказывал ему пророк, до последних дней жизни посланника Аллаха. После смерти пророка
Муавия обнародовал хадисы его сподвижников, среди которых был и отец Абдаллаха. Ведя по-
стоянные войны с византийцами, Муавия часто писал халифу прошения о создании мусуль-
манского флота, но Умар не давал ему согласия. Постройка военных кораблей началась только
при Османе, который настрого запретил Муавии заставлять людей участвовать в сражении на
море.
Интересно при этом, что вообще кораблестроение и мореплавание было развито у арабов
с давних времён. Как отмечает видный советский исламовед О. И. Климович в своей «Книге о
Коране», «ещё в доисламское время арабские мореплаватели предпринимали далёкие
плавания» и были хорошо известны «по всему восточному побережью Африки и на прилегаю-
щих островах, а также по побережьям Персидского залива, Ирана, Индии, Цейлона, вплоть до
Китая» (около 300 года арабы образовали торговую колонию в Гуанчжоу). Тогда же арабы вели
морскую торговлю через Цейлон с Суматрой, Индонезией. Несомненно, кроме обмена матери-
альными ценностями, это привело и к обширному культурному обмену: в разных уголках хали-
фата уже в ранние периоды его существования можно было найти отголоски преданий и легенд
практически со всего Старого Света (что в дальнейшем, разумеется, могло повлиять на фор-
мирование картины мира Ибн Джабира).
Несомненную пользу от создания сильного флота и развития морских путей видел и про-
ницательный Муавия. Именно благодаря его таланту к халифату был присоединён Кипр. В 651
году состоялось первое крупное морское сражение между мусульманским и византийским фло-
тами, и, несмотря на численное превосходство, византийцы были разгромлены. Авторитет Муа-
вии рос с каждым новым завоеванием. Благоразумный политик, он старался не обзаводиться
лишними врагами и был сдержан даже с явными недоброжелателями. Он обладал даром выби-
рать людей, на которых можно опереться. Таковы были важнейшие причины устойчивости его
положения. Известно, что он пользовался авторитетом не только у мусульман, но и у предста-
Скачать книгу [5.86 МБ]
Пирамида