пела песню роста, а когда они были в чаше из серебра, она пела
другую песню, и
имена всех самых длинных и всех самых высоких вещей в мире
были в этой песне:
бороды Индравангов, хвост Каркараса, тело Глорунда, ствол
Хирилорна и меч Нан
назвала она, не забыв и цепь Ангайну, что создали Ауле и
Тулкас, или шею
Гилима-гиганта. и напоследок и дольше всего говорила она о
волосах Уйнен,
владычицы моря, что плавают на волнах. Затем омыла она свои
волосы в смеси воды
и вина, и пока она делала это, пела она третью песню, песню
совершеннейшего сна,
и волосы Тинувиэли, что были темными и прекраснее были самых
прекрасных узоров,
что сплетают сумерки, начали неожиданно очень быстро расти, и
после того, как
прошло двенадцать часов, заполнили всю ее маленькую комнату, и
тогда Тинувиэль
была довольна и прилегла отдохнуть, а когда проснулась она,
комната была
заполнена словно бы черным туманом, и вся она была им скрыта,
и смотри! волосы
ее уже свисали из окна и развевались в утреннем свете вокруг
трех стволов. Затем
она с трудом нашла маленькие ножницы и обрезала локоны
поблизости от головы, и
после этого волосы ее росли только так, как раньше.
Тогда начался труд Тинувиэли, и хотя трудилась она с
проворством Эльфа, прядение
длилось долго, а еще дольше - ткачество, и если кто-то
приходил и приветствовал
ее снизу, она просила его уйти, говоря: "Я в постели и желаю
только спать", и
Дайрон был очень удивлен и долго звал ее, но она не отвечала.
Тогда из тех
вьющихся облаком волос соткала Тинувиэль плащ туманно- черного
цвета пропитанный
дремой еще более волшебной, нежели тот, что сплела ее мать и
танцевала в нем
давным-давно до того, как встало солнце, и при этом она
облачилась в сверкающие
белые одеяния, и волшебные сны наполнили воздух вокруг нее; а
из того, что
осталось, свила она крепкую нить и прикрепила ее к стволу
дерева в своем домике,
и тогда был ее труд закончен, и она выглянула в окно на запад,
в сторону реки.
Солнечный свет уже померк среди деревьев, и когда сумрак
наполнил леса, она
начала песню, очень нежную и медленную, и пока она пела, она
вывешивала из окна
свои длинные волосы, так, что их дремотный туман коснулся
голов и лиц
стражников, стоявших внизу, и они, слыша ее голос, впали
неожиданно в бездонный
сон. Затем облачилась Тинувиэль в свои одежды, сотканные из
темноты, и легко как
белка соскользнула вниз по своей веревке из волос, и
протанцевала она по мосту,
и прежде, чем стражи моста смогли крикнуть, она уже танцевала
среди них; и когда
край ее черного плаща коснулся их, они упали спящими, и
Тинувиэль бросилась
бежать очень быстро, так быстро, как могли бежать ее танцующие
ноги.
Когда весть о побеге Тинувиэли достигла ушей Тинвелинта,
велики были его
перемешавшиеся между собой печаль и гнев, и весь его двор был
в волнении, и все
леса оглашались шумом, ибо начаты были поиски, но Тинувиэль
была уже далеко,
приближаясь к сумрачным предгорьям, от которых начинались горы
Ночи; и сказано,
что Дайрон, последовавший за ней, окончательно заблудился и
никогда больше не
вернулся, а повернул в Палисор и там играет нежные волшебные
песни в лесах и
чащах, полные тоски и одиночества.
Еще задолго до того, как Тинувиэль шагнула вперед, внезапный
ужас охватил ее при
мысли о том, что она попыталась сделать, и что лежит перед
ней, и на некоторое
время она повернула обратно, и она плакала, желая, чтобы с ней
был Дайрон, и
сказано, что он действительно был не очень далеко, но
странствовал, заблудившись
среди гигантских сосен, в Лесу Ночи, где позже Турин по
роковой ошибке убил
Белега. Тинувиэль в то время была поблизости от тех мест, но
она не углубилась в
эту темную область, и сердце сжалось внезапно, и из-за
величайшего волшебства,
что было в ней, и из-за чудесного заклятья и из-за сна, что
плыл вокруг нее, не
встретилась она с опасностями, угрожавшими раньше Берену; но,
тем не менее, для
идущей девы это было длинное, злое и изматывающее путешествие.
Теперь должно быть тебе сказано, Эриол, что в те дни у
Пирамида