целился, но это был гораздо лучше, чем обычно, да и остальные тоже добились
больших успехов.
Через час Гарри дал отбой.
- У вас получается очень здорово, - сказал он, улыбаясь всем вокруг. - Когда мы
вернёмся с каникул, мы возьмёмся за что-нибудь посложнее, - может быть даже за
Патронуса.
Послышался взволнованный гомон. Ученики стали покидать комнату как обычно,
парами и тройками. Большинство из них перед уходом желали Гарри счастливого
Рождества. В приподнятом настроении он собрал вместе с Роном и Гермионой все
подушки в аккуратную стопку. Друзья уже вышли, а он немного задержался, ожидая
услышать пожелание счастливого Рождества от Чоу, которая пока ещё оставалась в
комнате.
- Нет, иди, - обратилась она к своей подруге Мариэтте, и его сердце подпрыгнуло.
Он повернулся и увидел Чоу, стоящую посреди комнаты. Она плакала.
- Что...?
Он не знал, что делать. Она просто стояла и тихонько плакала.
- Что случилось? - неуверенно спросил он.
Она покачала головой и вытерла глаза рукавом.
- Извини, - невнятно ответила она. - Я подумала... ведь если нужно просто...
выучить все эти заклинания... Я не могу понять... если бы он всё это знал... он
ведь был бы жив.
Сердце Гарри отпрыгнуло в другую сторону от своего обычного места и остановилось
где-то в районе пупка. Как же он сразу этого не понял! Она хотела поговорить о
Седрике.
- Он знал всё это, - тяжело ответил Гарри. - Он очёнь хорошо всё это знал,
потому что иначе он бы никак не смог оказаться в центре того лабиринта. Но если
Волдеморт в самом деле хочет кого-то убить, у тебя не остаётся никаких шансов.
Она судорожно вздохнула, услышав имя Волдеморта, и не мигая уставилась на Гарри.
- Ты выжил, когда был совсем ещё ребёнком, - тихо сказала она.
- Да, в самом деле, - устало ответил Гарри, направляясь к двери, - Но я не знаю,
почему, да и никто не знает, а потому мне здесь нечем гордиться.
- Подожди, не уходи! - Чоу готова была снова расплакаться. - Я не хочу
вспоминать об этом опять... Я не имела в виду...
Она снова вздохнула. Чоу была очень красивой, даже с заплаканными глазами. Гарри
почувствовал себя совсем несчастным. Ему всего лишь хотелось услышать пожелание
счастливого Рождества.
- Я знаю, это должно быть ужасно для тебя, - сказала она, вытирая глаза рукавом,
- слышать, как я вспоминаю Седрика, особенно потому что ты видел, как он
умирал... Я думаю, тебе хотелось бы просто взять и забыть всё это, да?
Гарри ничего не ответил. Это была правда, но подтвердить ее было бы бессердечно.
- Ты знаешь, ты - о-очень хороший учитель, - сказала Чоу, улыбаясь сквозь слезы.
- Никогда раньше у меня не получался Оглушитель.
- Спасибо, - неуклюже ответил Гарри.
Они долго смотрели друг на друга. Гарри чувствовал неимоверное желание поскорее
выбежать из комнаты и, в то же время, полную неспособность двигать ногами.
- Омела, - прошептала Чоу, показывая на потолок над его головой.
- Угу, - ответил Гарри. Во рту у него пересохло. - Только она, наверное, кишит
нарглами.
- Что за нарглы?
- Понятия не имею, - ответил Гарри. Она пододвинулась ближе. Похоже, на него
действовал Оглушитель. - Спроси у Луни... эээ... Луны, то есть.
Чоу издала забавный звук, средний между всхлипом и смешком. Теперь она была к
нему ещё ближе, так что он мог пересчитать все веснушки на её носу.
- Ты мне очень нравишься, Гарри.
Думать он уже не мог: щемящее чувство разлилось внутри него, сковывая руки, ноги
и мозг.
Она была очень близко. Он видел каждую слезинку, поблескивающую на её
ресницах...
* * *
Он вернулся в гостиную через полчаса и нашёл там Рона и Гермиону, облюбовавших
лучшие места возле огня; почти все остальные гриффиндорцы ушли спать. Гермиона
трудилась над очень длинным письмом; она уже исписала примерно половину
пергамента, которая свисала со стола. Рон расположился на коврике у камина,
пытаясь закончить домашнее задание по Преобразованию.
- Ты что так долго? - спросил он, как только Гарри бухнулся в кресло возле
Гермионы.
Пирамида