гигантская змея, был поток крови, он ослаб, кто-то должен найти его...
Профессор МакГонагалл пристально посмотрела на него сквозь перекошенные очки и
ужаснулась того, что увидела.
- Я не лгу и я не сумасшедший! - сказал ей Гарри, его голос поднялся до крика. -
Я расскажу вам, я видел, как это произошло!
- Я верю вам, Поттер, - коротко ответила профессор МакГонагалл. - Одевайтесь, мы
идём к директору.
==== Глава 22: Лечебница магических недугов и травм имени святого Мунго ====
Гарри почувствовал такое облегчение (ведь профессор восприняла его рассказ
серьезно), что, не мешкая, вскочил с кровати, надел халат и водрузил очки на
нос.
- Уизли, вы пойдете с нами, - велела МакГонагалл.
Они проследовали за профессором мимо притихших Невилла, Дина и Шеймуса, вышли из
спальни, спустились по спиральной лестнице в общую гостиную, прошли через
портретный ход и двинулись по освещенному лунным светом коридору. Гарри
чувствовал, что ужас, угнездившийся в сознании, в любой момент может вырваться
наружу: он хотел бежать, хотел позвать Дамблдора, ведь мистер Уизли истекал
кровью, пока они тут спокойно прогуливаются. А что если эти клыки (Гарри силился
не думать "мои клыки") были ядовиты? Они миновали миссис Норрис, которая
посмотрела на них похожими на фонарики глазами и тихо зашипела, но профессор
МакГонагалл сказала: "Брысь!", - и та скрылась в тени.
Через несколько минут они достигли каменной горгульи, охранявшей вход в кабинет
Дамблдора.
- Шипучие летучки, - произнесла профессор МакГонагалл.
Горгулья мгновенно ожила и отскочила в сторону; стена позади нее раздвинулась,
открывая каменную лестницу, которая плавно двигалась вверх подобно спиральному
эскалатору. Все трое шагнули на движущиеся ступени, стена за ними сомкнулась
стена с глухим стуком, и они, кружась, стали подниматься, пока не достигли
отполированной до зеркального блеска дубовой двери с молотком в форме грифона.
Было уже за полночь, но из-за двери доносились голоса. Казалось, что Дамблдор
принимает у себя не меньше дюжины человек. Но когда профессор МакГонагалл
стукнула три раза молоточком-грифоном, голоса внезапно смолкли, как будто их
кто-то выключил. Дверь распахнулась, и она подтолкнула Гарри и Рона внутрь.
В комнате царил полумрак; загадочные серебряные приборы, стоящие на столах, были
безмолвны и не трещали, как обычно; бывшие директора и директрисы, портретами
которых были увешаны все стены, теперь дремали, а великолепная красно-золотистая
птица размером с лебедя дремала на своей жердочке у двери, спрятав голову под
крыло.
- О, это Вы, профессор МакГонагалл ... и ... ага!.
Дамблдор восседал на стуле с высокой спинкой. На столе перед ним в островке
света лежали бумаги. Несмотря на то, что под роскошной, расшитой пурпуром и
золотом мантией виднелась белоснежная ночная рубашка, профессор выглядел бодро.
Он пристально смотрел на МакГонагалл своими ярко-голубыми глазами.
- Профессор Дамблдор, у Поттера был ... кошмар, - начала профессор МакГонагалл.
- Он говорит ...
- Это был не кошмар, - быстро вставил Гарри.
Профессор МакГонагалл, слегка нахмурившись, оглянулась на него.
- Пусть так, Поттер, расскажите обо всем директору.
- Я ... ну, я спал, - проговорил Гарри в отчаянном желании заставить Дамблдора
понять его, чувствуя легкое раздражение от того, что профессор смотрел не на
него, а на сцепленные пальцы своих рук. - Но это был не обычный сон, это была
реальность. Я видел, как это произошло... - он глубоко вздохнул, - ... на отца
Рона, мистера Уизли, напала гигантская змея.
Казалось, что слова, отражаясь от стен комнаты, звучат несколько смешно. Повисла
пауза. Дамблдор откинулся назад и некоторое время разглядывал потолок.
Побледневший от ужаса Рон переводил взгляд с Гарри на Дамблдора.
- Как ты это увидел? - спокойно спросил Дамблдор, опять не удостоив Гарри
взглядом.
- Ну, я не знаю..., - сердито ответил он (что директор имеет в виду?), - ... в
своей голове, я думаю.
- Ты неправильно понял меня, - все также спокойно сказал Дамблдор. - Я имею в
виду, где ты находился во время этого нападения? Может быть, ты стоял около
жертвы или наблюдал все происходящее сверху?
Это было такой неожиданный вопрос, что Гарри в изумлении уставился на него; он
был почти уверен, что Дамблдор все знает.
- Я был змеей, - сказал он. - Я видел все это с точки зрения змеи.
На несколько мгновений наступила тишина; затем Дамблдор взглянул на Рона, лицо
которого стало белым, как мел, и спросил более резким тоном:
- Артур сильно пострадал?
- Да, - сказал Гарри решительно и подумал: почему они все так медленно
соображают, когда человек истекает кровью? И почему Дамблдор не смотрит на него?
Но Дамблдор вскочил, так резко, что Гарри подпрыгнул от неожиданности, и
обратился к одному из старых портретов, висевшему почти около потолка:
- Эверард! - сказал он резко, - и Вы тоже, Дилус!
Болезненного вида волшебник с коротко стриженными черными волосами и пожилая
ведьма с длинными серебряными локонами на соседнем портрете, ранее изображавшие
глубочайший сон, сразу же открыли глаза.
- Вы слышали? - спросил Дамблдор.
Волшебник кивнул; ведьма произнесла: "Ну, конечно".
- У мужчины рыжие волосы, он в очках, - сказал Дамблдор. - Эверард, ты должен
поднять тревогу и убедиться, что его нашли наши люди.
Оба кивнули и в мгновение ока исчезли из своих рамок, но не появились в соседних
портретах (как это обычно происходило с обитателями картин в коридорах). В одной
рамке остался только темный фон, а в другой - красивое кожаное кресло. Гарри
заметил, что остальные директора и директрисы на стенах уже не притворяются
спящими, а внимательно смотрят на него, и внезапно понял, кто разговаривал
здесь, когда они постучали.
- Эверард и Дилус были самыми знаменитыми директорами Хогвартса, - сказал
Дамблдор, проходя мимо Гарри, Рона и профессора МакГонагалл, чтобы подойти к той
самой великолепной птице, которая спала на жердочке около двери. - У них есть
портреты в различных магических учреждениях. А так как они свободно
передвигаются между ними, то смогут сообщить нам, что происходит в других
местах.
Пирамида