Миссис Висли и Биллом, показывая им Бобатонский экипаж и корабль Дурмштранга.
Миссис Висли страшно заинтересовалась Драчливым Дубом, который посадили уже
после того, как она закончила школу, и предалась воспоминаниям о бывшем лесничем
Хогвартса по имени Огг.
«А как дела у Перси?» — спросил Гарри, пока они обходили теплицы.
«Так себе», — ответил Билл.
«Он в очень неважном расположении духа, — отозвалась Миссис Висли, понижая
голос и оглядываясь. — В Министерстве хотят прикрыть исчезновение Кривуча, но
Перси постоянно вызывают и расспрашивают об инструкциях, которые Кривуч ему
присылает. Они полагают, что эти инструкции, возможно, пишет кто-то другой.
Бедный Перси — ему так тяжело. И ему не позволили заместить Кривуча сегодня
вечером на состязании, где он должен был быть пятым судьёй. Место Кривуча займёт
Корнелий Фадж».
Подошло время обеда, и они направились назад в замок.
«Мама?! Билл?! — изумился Рон, увидев их за столом Гриффиндора. — Что вы
тут делаете?»
«Мы приехали, чтобы поболеть за Гарри во время последнего испытания, —
улыбнулась Миссис Висли. — И я должна сказать, что я совсем не против отдохнуть
от готовки. Ну, как прошёл экзамен?»
«А… нормально, — ответил Рон, — я никак не мог вспомнить имена всех
гоблинских повстанцев, так что просто придумал парочку. Авось сойдёт, — заключил
он, накладывая себе на тарелку корнуэльский пирог, но, увидев суровое лицо
матери, добавил. — Их всех звали что-то типа Типрут Бородач и Арг Неряха, так
что назвать их было парой пустяков!»
Фред, Джордж и Джинни уселись рядом с ними. Гарри был беспредельно
счастлив. Ему казалось, что он снова в Норе, он перестал волноваться о
сегодняшнем вечере и, пока не появилась Эрмиона, даже не вспомнил, что у неё
родилась какая-то мысль о Рите Моските.
«Ну, так что, ты нам расскажешь?...»
Эрмиона предостерегающе покачала головой, взглянув на Миссис Висли.
«Здравствуй, Эрмиона», — натянуто сказала та.
«Здравствуйте», — поздоровалась Эрмиона. Её улыбка увяла при виде ледяного
выражения лица Миссис Висли.
Гарри взглянул на них и сказал: «Миссис Висли, вы, я надеюсь, не поверили
той чуши, которую Рита Москита написала в Ведьмовском Еженедельнике? Потому что
мы с Эрмионой просто друзья».
«Ах так... — протянула Миссис Висли. — Ну, разумеется, я не поверила!»
Но она немедленно потеплела по отношению к Эрмионе.
После обеда Гарри, Билл и Миссис Висли пошли гулять по окрестностям замка,
и вернулись в Большой Зал только вечером, к началу торжественного пира. К
преподавателям к этому времени присоединились Людо Коробейник и Корнелий Фадж.
Коробейник светился от радости, а Корнелий Фадж сидел рядом с Мадам Максим с
каменным лицом и молчал. Мадам Максим сосредоточилась на своей тарелке, и Гарри
показалось, что её глаза покраснели. Хагрид не сводил с неё глаз, сидя на своём
краю стола.
За ужином был огромный выбор блюд, гораздо больше, чем обычно. Но Гарри,
который уже сильно нервничал, почти ни к чему не притронулся. Когда
заколдованный потолок над головой начал от голубого плавно переходить к сумрачно
фиолетовому, Дамблдор поднялся на ноги и призвал зал к тишине.
«Дамы и господа! Через пять минут я приглашу вас спуститься на Квиддитчное
поле на третье и последнее испытание Трёхмагового Турнира. А сейчас, господа
защитники, пожалуйста, пройдите на стадион с господином Коробейником».
Гарри вскочил с места. Гриффиндорцы дружно зааплодировали, семья Висли и
Эрмиона пожелали ему ни пуха ни пера, и с этими добрыми напутствиями он
отправился вслед за Седриком, Флёр и Виктором из Большого Зала.
«Как ты себя чувствуешь, Гарри, — спросил его Коробейник, спускаясь вниз по
каменным ступенькам, — уверен в себе?»
«Да, вполне», — ответил Гарри. И в этом была доля правды. Он нервничал,
конечно, но в то же время продолжал перебирать в уме проклятья и заклятья,
которым научился, и сознание того, что он не забыл ни одного из них, придавало
ему уверенности.
Они вышли на Квиддитчное поле, которое теперь стало совершенно
неузнаваемым. Вокруг поля выросла живая изгородь высотой в двадцать футов. Прямо
перед ними в изгороди зияло отверстие — вход в лабиринт. За отверстием начинался
тёмный и жутковатый на вид коридор.
Через пять минут трибуны начали заполняться людьми, в воздухе раздавались
возбуждённые голоса и топот сотен ног, торопящихся занять места. Небо приобрело
тёмно-синий оттенок, и на нём уже появились первые звёзды. К Коробейнику подошли
Хагрид, Профессор Хмури, Профессор МакГонагалл и Профессор Флитвик. На их шляпах
сверкали огромные красные светящиеся звёзды — у всех, кроме Хагрида, который
приколол звезду на спину своей любимой кротовой жилетки.
«Мы будет патрулировать вокруг лабиринта, — объявила защитникам Профессор
МакГонагалл. — Если у вас возникнут серьёзные неприятности и вам понадобится
помощь, пошлите в воздух красные искорки и один из нас придёт вам на помощь.
Понятно?»
Защитники кивнули.
«В таком разе, разойдись!» — бодро скомандовал Коробейник четырём
патрульным.
«Гарри, ни пуха, ни пера», — прошептал Хагрид. Четвёрка патрульных
разошлась в разные стороны и встала на страже с четырех сторон лабиринта.
Коробейник направил на горло волшебную палочку, пробормотал: «Звучнос», и его
магически усиленный голос раскатился над трибунами.
«Дамы и господа, с минуты на минуту начнётся третье и последнее состязание
Трёхмагового Турнира. Позвольте мне напомнить вам счёт. На первом месте с
восьмьюдесятью пятью очками находятся представители школы Хогвартс мистер Седрик
Диггори и мистер Гарри Поттер!» Аплодисменты зрителей вспугнули стаи птиц,
взлетевших из глубин Запретного Леса в темнеющее небо.
«На втором месте с восьмьюдесятью очками находится мистер Виктор Крум,
представитель Института Дурмштранг!».
Аплодисменты продолжались.
«На третьем месте находится мисс Флёр Делакур, представительница Академии
Бобатон!»
В темноте Гарри разглядел Миссис Висли, Билла, Рона и Эрмиону, вежливо
аплодирующих Флёр. Он помахал им рукой, и они, широко улыбаясь, помахали ему в
ответ.
«Итак, по моему свистку, Гарри и Седрик, — гремел Коробейник, — три… два…
один…!»
Он свистнул, и Гарри с Седриком рванулись ко входу в лабиринт.
Высоченная живая изгородь откидывала чёрные тени на тропу и то ли оттого,
что она была такой высокой и толстой, то ли потому, что её заколдовали, снаружи
Пирамида