происходящее за пределами Хогвартса.
Если Волдеморт действительно набирается сил, — писал он, — твоя
безопасность является моей самой неотложной заботой. Он, я уверен, не смеет
надеяться добраться до тебя, пока ты находишься под опёкой Дамблдора, но всё же,
не стоит рисковать — сосредоточься на том, чтобы выбраться из лабиринта в
целости-сохранности, а потом мы сможем заняться другими проблемами.
Чем ближе подходило двадцать четвёртое июня, тем больше нервничал Гарри, но
всё же не так сильно, как перед первыми двумя заданиями. Во-первых, он был
уверен, что на этот раз он сделал всё возможное, чтобы подготовиться, а, кроме
того, это задание было последним препятствием, и хорошо ли, плохо ли он выполнит
его, Турнир, наконец-то, закончится к его превеликому облегчению.
За завтраком в день последнего испытания стол Гриффиндора гудел от
радостного возбуждения. Прибыла совиная почта с открыткой от Сириуса, в которой
он пожелал Гарри удачи. Открытка была обыкновенным кусочком пергамента,
сложенным пополам, на котором красовался отпечаток грязной лапы, но Гарри был ей
очень рад. Маленькая ушастая сова, как обычно, принесла Эрмионе свежий выпуск
утреннего Ежедневного Оракула. Эрмиона раскрыла газету, взглянула на первую
страницу и прыснула на неё полным ртом тыквенного сока.
«Что такое?» — хором спросили Гарри и Рон, вылупив на неё глаза.
«Ничего», — быстро ответила Эрмиона и сделала попытку спрятать газету, но
Рону удалось выхватить её. Он взглянул на заголовок и прорычал: «Ни за что! Да
ещё и сегодня! Вот ведь, старая кляча!»
«Что? — спросил Гарри. — Опять Рита Москита?»
«Нет», — ответил Рон и, подобно Эрмионе, попытался спихнуть газету с глаз
подальше.
«Обо мне, конечно», — предположил Гарри.
«С чего ты взял?» — абсолютно неубедительным тоном произнёс Рон.
Но не успел Гарри потребовать газету, как со Слитеринского стола раздался
вопль Драко Малфоя.
«Эй, Поттер! Поттер! Как твоя головка? Как ты себя чувствуешь? Я надеюсь,
ты не кинешься на нас, как припадочный?»
У Малфоя в руках был свежий выпуск Ежедневного Оракула. Весь стол Слитерина
дружно заржал, вытягивая шеи, чтобы посмотреть на реакцию Гарри.
«Рон, дай мне газету, — потребовал Гарри, — дай, сейчас же».
Рон неохотно протянул ему газету. С первой страницы на Гарри глядело его
собственное лицо, помещённое под крупным заголовком:
Гарри Поттер
«Легко возбудимый и опасный для окружающих»
Мальчик, одержавший победу над Тем-Кого-Нельзя-Назвать-По-Имени,
неуравновешен и, возможно, даже представляет опасность для окружающих, пишет
Рита Москита, наш специальный корреспондент. В свете недавно обнаруженных и
вызывающих сильное беспокойство фактов о необычайном поведении Гарри Поттера
возникают сомнения, позволит ли ему то болезненное состояние, в котором он
пребывает, участвовать в требующем чрезвычайных усилий Трёхмаговом Турнире да и,
вообще, проходить учёбу в школе Хогвартс.
Согласно эксклюзивной информации, полученной нашей газетой, Поттер
регулярно падает в обморок в школе и часто жалуется на боль в шраме на лбу
(оставленном проклятьем, которым Сам-Знаете-Кто пытался его убить). В прошлый
понедельник во время урока Прорицания ваш верный корреспондент явилась
свидетельницей того, как Поттер выбежал из класса, заявив, что из-за сильной
боли в шраме он более не в состоянии присутствовать на уроке.
Возможно, предполагают главные врачеватели Лечебницы Магических Недугов и
Травм имени Святого Мунго, что мозг Поттера был задет во время атаки Сами-
Знаете-Кого, и его настойчивые жалобы о неослабной боли в шраме являются ни чем
иным, как выражением тщательно скрываемого помешательства.
«Но возможно и то, что он просто прикидывается, — предположил один из
специалистов, — вполне вероятно, что он это делает с одной целью — чтобы
привлечь к себе внимание».
Вопреки всем препятствиям Ежедневному Оракулу удалось выявить вызывающие
беспокойство факты о Гарри Поттере, которые тщательно скрывал от волшебной
общественности директор школы Хогвартс Албус Дамблдор.
«Поттер говорит на змеином языке, — сообщил нашему корреспонденту Драко
Малфой, четверокурсник Хогвартса. — Пару лет назад в школе происходили
многократные нападения на учеников и большинство считало, что в них замешан
Поттер, особенно после того, как он полностью потерял самообладание на встрече
Клуба Дуэлянтов и натравил змею на другого ученика. Инцидент, в конце концов,
замяли. К тому же, он дружит с оборотнями и великанами. Мы полагаем, что он в
состоянии пойти на всё, чтобы хоть как-то повластвовать над другими».
Знание змеиного языка всегда считалось одним из элементов Чёрной Магии.
Действительно, самым известным Заклинателем нашего времени считается не кто
иной, как сам Сами-Знаете-Кто. Член Лиги Защиты от Темных Сил, пожелавший
остаться неизвестным, заявил, что он рекомендует подозрительно относиться к
любому магу, говорящему на змеином языке: «Я лично отношусь с глубоким
недоверием к любому Заклинателю, поскольку змеи часто используются в наихудших
видах Чёрной Магии и исторически ассоциируются со злодеями». Кроме того, «те,
кто общается с такими злобными созданиями, как оборотни и великаны, по всей
вероятности, сами склонны к насилию».
Албусу Дамблдору надлежит основательно поразмыслить, стоит ли допускать
такого ребёнка до участия в Трёхмаговом Турнире. Существует мнение, что Поттер
не остановится ни перед чем и даже прибегнет к Чёрной Магии в отчаянной попытке
выиграть Турнир, третий этап которого состоится сегодня вечером.
«Прошлась по мне по-черному, а?» — тихо произнёс Гарри, аккуратно складывая
газету.
За столом Слитерина Малфой, Крабб и Гойл покатывались от хохота, крутя
пальцами у висков, строя рожи и выкручивая языки, как змеиные жала.
«Откуда она узнала о боли в шраме на Прорицании? — удивился Рон. — Она не
могла там находиться, ни под каким видом, и не могла слышать...»
«Окно было открыто, — сказал Гарри, — я открыл его, чтобы легче было
дышать».
«Да, но ты ведь был на самой верхушке Северной Башни! — возразила Эрмиона.
— Твой голос не могли услышать стоящие у подножия!»
«По-моему, ты как раз собиралась разобраться в магических методах
подслушивания, всяких там «жучках», — сказал Гарри, — вот ты и скажи мне, как
она узнала».
Пирамида