«Профессор, — прервал молчание Гарри, — вы думаете, он набирается сил?»
«Кто? Волдеморт? — проговорил Дамблдор, взглянув на Гарри поверх
Думоотвода. Этот взгляд был тем самым характерным для Дамблдора пронзительным
взглядом, который видел Гарри насквозь так, как не видел его даже магический
глаз Хмури. — Опять же, Гарри, я могу только предполагать».
Дамблдор опять вздохнул. У него был ещё более измученный и постаревший вид.
«Годы восхождения Волдеморта к власти сопровождались рядом исчезновений, —
наконец проговорил он. — Берта Джоркинс испарилась, не оставив и следа там, где
понаслышке последний раз обитал Волдеморт. Затем исчез Мистер Кривуч... прямо на
территории школы! Кроме того, исчез ещё один человек, исчезновению которого
Министерство, к огромному моему сожалению, не придало никакого значения, потому
что этот человек был Магглом. Его звали Франк Брайс и он жил в деревушке, в
которой вырос отец Волдеморта. Его не видели с августа. Понимаешь, я читаю
газеты Магглов в отличие от большинства моих друзей в Министерстве.
Дамблдор с серьёзным видом взглянул на Гарри.
«Эти исчезновения, мне кажется, взаимосвязаны. Министерство не согласно со
мной, как ты, возможно, и слышал, когда стоял за дверью моего кабинета».
Гарри кивнул. Они опять помолчали. Дамблдор время от времени вытаскивал из
виска мысли. Гарри понимал, что ему пора уходить, но любопытство удерживало его.
«Профессор!» — опять позвал он.
«Да, Гарри», — отозвался Дамблдор.
«А... не могли бы вы мне сказать, что за суд это был, на котором я сидел,
когда попал в Думоотвод?»
«Да, могу, — с тяжёлым вздохом сказал Дамблдор, — я много раз был в этом
судебном зале, но некоторые процессы вспоминаются мне более явно, чем другие...
особенно сейчас...»
«Вы знаете... Помните, тот процесс, на котором вы нашли меня? Там, где был
сын Кривуча? Там говорили о родителях Невилла?»
Дамблдор бросил на Гарри проницательный взгляд: «Невилл никогда не говорил
тебе, почему его вырастила бабушка?» — спросил он.
Гарри отрицательно покачал головой, сам удивляясь тому, что никогда за
четыре года ни разу не поинтересовался этим.
«Да, они говорили о родителях Невилла, — ответил Дамблдор, — его отец Фрэнк
был Аурором, как и Профессор Хмури. Его и его жену пытали, чтобы выведать
информацию о местонахождении Волдеморта уже после того, как он потерял свою
силу, как ты и слышал».
«Так они погибли?» — тихо спросил Гарри.
«Нет, — проговорил Дамблдор с такой горечью, какую Гарри никогда ещё не
слышал в его голосе, — они не погибли. Они сошли с ума. Они оба сейчас находятся
в Лечебнице Магических Недугов и Травм имени Святого Мунго. Насколько я знаю,
Невилл и его бабушка навещают их во время каникул. Но они не узнают сына».
Гарри в ужасе застыл на стуле. Он не знал... и ни разу за все четыре года
даже не поинтересовался...
«Чету Лонгботтомов все любили и уважали, — продолжал Дамблдор, — На них
напали уже после того, как Волдеморт лишился власти, когда все уже думали, что
опасность миновала. Атака на них вызвала волну ярости, подобной которой я
никогда не видел. На Министерство давили, чтоб оно отыскало тех, кто совершил
это преступление. К несчастью, на показания Лонгботтомов, принимая во внимания
состояние, в котором они находились, не очень-то можно было полагаться...»
«Так это значит, что возможно сын Мистера Кривуча, действительно, в этом не
участвовал?» — медленно произнёс Гарри.
Дамблдор покачал головой.
«А об этом я не имею ни малейшего представления».
Гарри сидел во вновь повисшей в воздухе тишине, наблюдая за крутящимся
содержимым Думоотвода. Он горел желанием задать Дамблдору ещё два вопроса, но
они касались вины двух живых и здоровых людей...
«А... — наконец произнёс он, — мистера Коробейника...»
«...с тех пор ни разу не обвиняли в занятиях Черной Магией», — спокойно
перебил его Дамблдор.
«Ага, — быстро сказал Гарри и вновь уставился на вещество в Думоотводе,
которое замедлило своё вращение, как только Дамблдор прекратил добавлять в него
мысли, — а... гм...»
Но, казалось, Думоотвод решил вместо него задать этот вопрос. На его
поверхности опять появилось лицо Снэйпа. Дамблдор взглянул на это лицо, а затем
поднял глаза на Гарри.
«так же, как и Профессора Снэйпа», — сказал он.
Гарри взглянул в голубые глаза Дамблдора и тот вопрос, который он хотел
задать, сорвался с его губ, прежде чем он смог его удержать.
«Профессор, а почему вы так уверены, что он больше не поддерживает
Волдеморта?»
Дамблдор несколько секунд молчал и не отрывал своих глаз от глаз Гарри, а
затем сказал: «А это, Гарри, сугубо личное дело: моё и Профессора Снэйпа».
И Гарри стало ясно, что аудиенция закончилась. Дамблдор не выглядел
рассерженным, но в его тоне прозвучала такая категоричная нотка, что Гарри
понял, что пора уходить. Он поднялся на ноги, вслед за ним встал и Дамблдор.
«Гарри, — попросил он, провожая его до двери, — пожалуйста, не говори
никому о родителях Невилла. Это его право — рассказать об этом тогда, когда он
найдёт это нужным и тому, кому он захочет».
«Конечно, профессор», — пообещал Гарри.
«И ещё...»
Гарри обернулся. Дамблдор стоял, наклонившись над Думоотводом, его лицо,
освещённое серебристым сиянием, выглядело особенно постаревшим. Он взглянул на
Гарри и сказал: «Ни пуха на Третьем Задании».
Глава тридцать первая
ТРЕТЬЕ ЗАДАНИЕ
«Так Дамблдор тоже считает, что Сам-Знаешь-Кто снова набирается сил?» —
прошептал Рон.
Всё, что Гарри увидел в Думоотводе, и почти всё из того, что рассказал и
показал ему после Дамблдор, знали теперь и Рон с Эрмионой, и, разумеется,
Сириус, которому Гарри послал сову, как только покинул кабинет Дамблдора. В тот
вечер Гарри, Рон и Эрмиона опять засиделись допоздна в гостиной Гриффиндора,
обсуждая все это вновь и вновь, пока у Гарри голова не пошла кругом. Теперь ему
стало ясно, что имел в виду Дамблдор, когда говорил, что его голова иногда
Пирамида