имел, по его словам, непосредственное подключение к оригина-лам всех
существующих на Земле книг. В основном в книжной лавке книги находились лишь
в одном экземпляре, и по желанию покупателя содержание тре-буемого
произведения переносилось на кристаллик.
Оригиналы -- кристоматрицы -- вообще нельзя было увидеть; они хранились
за стальными плитами, покрытыми бледно-голубой эмалью. Таким образом, книгу
как бы печатали каждый раз, когда ее кто-ни-будь требовал. Исчезла проблема
тиражей. Это, конечно, было огромным достижением, но мне все-таки жаль было
книг. Разузнав, что еще существуют анти-квариата с бумажными книгами, я
разыскал один из них. Меня постигло разочарование: научной литерату-ры там
почти не было. Развлекательные книжки, немного детских, несколько подшивок
старых жур-налов.
Я купил (платить нужно было только за старые книги) несколько сказок
сорокалетней давности, что-бы понять, что сейчас считают сказкой, и
отправился в спортивный магазин. Здесь мое разочарование достиг-ло предела.
Легкая атлетика существовала в каком-то карликовом виде. Бег, толкание,
прыжки, плавание и почти никаких элементов атлетической борьбы. Бокса вообще
не было, а то, что называлось классической борьбой, было попросту смешным;
какие-то тычки вме-сто порядочного боя. В проекционном зале магазина я
посмотрел одну встречу на первенство мира и думал, что лопну от злости.
Временами я хохотал как сума-сшедший. Расспрашивал о вольной американской
борь-бе, о дзю-до, о джиу-джитсу, но никто даже не знал, что это такое.
Понятно, ведь даже футбол скончался, не оставив потомства, ибо был игрой, в
которой воз-можны острые схватки и травмы. Хоккей был, но ка-кой! Играли в
таких надутых комбинезонах, что игроки сами походили на огромные шары. Две
такие команды, сталкивающиеся одна с другой, как резино-вые мячи, выглядели
потешно, но ведь это же был фарс, а не матч! Прыжки в воду, о да, но только
с четырехметровой высоты. Я сразу же вспомнил о мо-ем (моем!) бассейне и
приобрел складной трамплин, чтобы надстроить тот, который будет в Клавестре.
Вес это измельчание было следствием бетризации. Я но жалел, что исчезли бои
быков, петухов и прочие кро-вавые зрелища; профессиональным боксом я тоже
ни-когда не восторгался. Но эта тепленькая кашица, оставшаяся от настоящего
спорта, тоже ни в малок-шей мере меня не привлекала. Только в туризме
втор-жение техники в спорт казалось мне оправданным. Особенно распространен
был туризм подводный. Я уви-дел всевозможные образцы аквалангов, маленькие
электроторпеды для путешествий над дном озер, глис-серы, гидроты,
двигающиеся на подушке сжатого воз-духа, водные микроглидеры, -- и каждая
машина снаб-жена была специальным устройством, предохраняю-щим от несчастных
случаев.
Соревнования, даже самые популярные, пи в коей мере не были
спортивными; разумеется, никаких ло-шадей, никаких автомобилей -- в гонке
участвовали автоматически управляемые машины, на которые мож-но было делать
ставки. Традиционные первенства и чемпионаты значительно поблекли. Мне
объяснили, что границы физических возможностей человека уже до-стигнуты и
устанавливать новые рекорды может толь-ко человек, по силе или скорости уже
ненормальный, какое-нибудь чудовище. Рассудком я понимал, что это так;
впрочем, то, что выжившие после гекатомбы остатки атлетики широко
распространились, было от-радно -- и все-таки после этого трехчасового
осмотра я вышел из магазина в полном смятении.
Отобранные гимнастические снаряды я попросил отправить в Клавестру.
Подумав, я отказался от глис-сера; хотел было купить яхту, но парусных не
было -- настоящих, с оснасткой; были только какие-то жалкие корыта, до такой
степени устойчивые, что я просто не понимал, какое удовольствие может
доставлять по-добный парусный спорт.
Когда я возвращался в отель, был уже вечер. С за-пада тянулись пушистые
заалевшие облака, солнце за-ходило, появился молодой месяц, а в зените
сверкал второй -- какой-нибудь большой искусственный спут-ник. Над домами в
вышине суетились летающие ма-шины. Толпы прохожих поредели, зато стало
больше глидеров, и появились, бросая полосы света на дорогу, те самые
щелеобразные осветители, значение которых все еще оставалось для меня
непонятным. Я возвра-щался другой дорогой и набрел на большой сад. Сна-чала
мне даже показалось, что это Терминал, но тот, со стеклянной горой порта,
маячил далеко в северной, возвышенной части города.
Вид был в общем необычен; когда все вокруг уже скрыла темнота,
рассекаемая лишь уличными огнями, верхние этажи Терминала сверкали, как
заснеженные альпийские вершины.
В парке было людно. Множество новых разновид-ностей деревьев, особенно
пальм, цветущие кактусы без иголок, в дальнем уголке парка мне встретился
старый каштан, которому было, наверно, лет двести. Трое таких, как я, не
смогли бы охватить его. Я при-сел на скамеечку и засмотрелся в небо. Какими
мир-ными, какими безобидными казались звездочки, поми-гивавшие и дрожащие в
невидимых струях атмосферы, защищавшей от них Землю. В первый раз за столько
лет я подумал о них -- "звездочки". ТАМ никто не отважился бы так сказать,
его приняли бы за сумас-шедшего. Звездочки, да, конечно, прожорливые
звез-дочки. Вдали над растворившимися в темноте деревья-ми взвился
фейерверк, и я с ослепительной ясностью увидел Арктур, горы огня, над
которыми летел, стуча зубами от холода, а иней на аппаратуре охлаждения таял
и, красный от ржавчины, стекал по моему ком-бинезону. Я выхватывал пробы
коронососом, вслуши-ваясь в свист моторов, не спадают ли обороты, потому что
секундная авария, перебой обратили бы защитную оболочку, аппаратуру и меня в
неуловимое облачко пара. Капля, упавшая на раскаленную плиту, не ис-чезает
так быстро, как испаряется тогда человек.
Каштан уже почти отцвел. Я не любил аромата его цветов, но сейчас он
напоминал мне что-то очень да-лекое, забытое. Над кустами все еще
переливался блеск бенгальских огней, доносились звуки заглушав-ших друг
друга оркестров, и каждую минуту возвра-щался, приносимый ветром, дружный
вопль участни-ков какого-то зрелища, наверно, американских гор. Мой уголок
оставался почти безлюдным.
Внезапно из темной аллеи появилась черная высо-кая фигура. Листва уже
совсем посерела, и лицо этого человека я увидел лишь тогда, когда он,
необычайно медленно, крохотными шажками, почти не отрывая ног от земли,
приблизился ко мне и остановился в не-скольких шагах. Его руки прятались в
каких-то утол-щенных раструбах, откуда выходили два тонких стерж-ня,
оканчивавшихся черными грушевидными расширениями. Он опирался на них, как
человек, необычайно слабый. Он не смотрел на меня, не смотрел ни на что --
смех, громкие крики, музыка, взрывы фейер-верка, казалось, вообще не
существуют для него. Так он постоял с минуту, тяжело дыша, и в свете
повто-ряющихся фейерверков его лицо показалось мне та-ким древним, словно
годы стерли с него всякое выра-жение, оставив лишь кожу да кости. Когда он
уже собрался тронуться дальше, выбросив вперед эти странные груши или
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида