ставит. Более того, многие области человеческого опыта,
недоступные объективному наблюдению, - в частности,
связанные с так называемыми высшими состояниями
сознания, - оказываются "вне закона" и выпадают из
сферы исследований, вследствие чего адекватное их
описание и объяснение в рамках научной картины
отношений человека с миром к настоящему времени
отсутствует.
Сложившаяся ситуация объясняется нетворческим,
комментаторским характером нашей академической
философии и усугубляется тем фактом, что
экзистенциальные проблемы классиками марксизма-
ленинизма специально не разрабатывались, зато
традиционно эксплуатировались религией и различными
формами идеалистической философии.
То, что материализм не пытается позитивно разрабатывать
сам, неминуемо становится его ахиллесовой пятой: не
находя в критических экзистенциальных ситуациях опоры в
материализме, люди, как правило, от него отходят.
Достоинства материалистической теории им безразличны,
поскольку достоинства эти безотносительны к проблемам
их жизни. Ведь если и поднимаются здесь вопросы смысла
жизни, то смысла жизни абстрактного "человека вообще", а
не моего смысла жизни, если и ставится проблема
создания теории личности, то решается она в отвлеченном
академическом ключе, безотносительно к проблемам,
нуждам и интересам конкретной личности. Вот люди и идут
туда, где, как им кажется, эти проблемы решены, - где
проблемы эти, во всяком случае, пытаются решать.
Отсутствие постановки экзистенциальных проблем
порождает предубеждение, будто в рамках
материалистического мировоззрения подобные проблемы
вообще не могут быть поставлены ввиду отсутствия
соответствующих концептуальных средств, и что поэтому
материалистическая философия обречена их
игнорировать, делая вид, будто их не существует.
Действительно, не так давно (в середине прошлого века)
слово "материализм" вполне заслужено отождествлялось
его противниками с "наивным реализмом" обыденного
сознания, приземленная самодостаточность которого
отрицает все помимо чувственной очевидности и здравого
смысла.
Но сегодня подобные упреки могут объясняться лишь
незнанием предмета [4]: включив в себя лучшие
методологические достижения идеалистических школ, из
вульгарного материализм превратился в подлинно
философский, диалектический материализм. Современный
материализм таит в себе огромные духовные потенции,
поскольку теперь у него появилась возможность не только
отрицать, но и положительно интерпретировать все те
щекотливые для вульгарного материализма проблемы,
которые традиционно разрабатывались идеалистической
философией, - теперь у него появилась возможность
предложить свое решение этих проблем.
Осталась воплотить эту возможность в действительность.
Следует учитывать, однако, что экзистенциальные
проблемы должны разрешаться не только теоретически, но
и практически: одной лишь их "материалистической
интерпретации" для этого недостаточно. Опыт истории
самопознания человечества свидетельствует, что
экзистенциальные проблемы могут быть разрешены лишь
на пути развития сознания и самосознания.
Таким образом, сегодня не только Йоге нужен
материализм, но и материализму нужна Йога. Локаята Йогу
в связи с этим можно назвать "экзистенциалистическим
материализмом" - материалистическим подходом к
решению экзистенциальных проблем.
7. МАТЕРИАЛИЗМ И ДУХОВНЫЙ ОПЫТ
Нередко говорят, что цель Йоги состоит в том, чтобы
вырваться из "материальной ловушки" и получить
духовную свободу. Но что фактически имеется в виду,
когда говорится о "материальной ловушке"? Это
достаточно адекватное выражение служит для того, чтобы
указать обыденному сознанию на ситуацию, в которой оно
оказалось. Мы несвободны, насильно уловлены миром
объектов, существующих вне нас (материей), - таково
первичное, не-йогическое видение явного аспекта
проблемы. В сущности же мы переживаем мир вне нас
единственно благодаря тому, что отторгнуты от мира,
единственно благодаря тому, что целостная реальность
разделилась на нас и мир вне нас. Таким образом,
освобождение от "ловушки" состоит в воссоединении с
"ловушкой". Ведантист, например, пытается вернуть СЕБЕ
внешнее как часть себя; локаятик же пытается вернуть
СЕБЯ внешнему как его часть.
Но каким образом материалист-локаятик мог бы описать
духовный опыт? Существуют ли у него для этого
концептуальные средства?
Начало Йоги сосредоточено в своеобразном переживании,
характерную определяющую черту которого составляет
ощущение глубинного, сущностного единства
переживающего с переживаемым, причем переживаемым в
данном случае является нечто бесконечно
всеохватывающее; можно сказать, что этим
переживаемым, на мгновение оказавшимся тождественным
переживающему, является ВСЕ.
Можно сказать, что это переживание единства с чем-то
всеобщим. Во всем остальном этот опыт проявляется у
каждого человека различно - у кого чаще, у кого реже, у
кого лишь однажды. Он может быть ошеломляюще ясным,
Пирамида