невольно отвергают благо как таковое; между тем никто не
принимался бы за какое-нибудь дела, если бы не
намеревался прийти к какому-нибудь пределу. И не было бы
ума у поступающих так, ибо тот, кто наделен умом, всегда
действует ради чего-то, а это нечто-предел, ибо конечная
цель есть предел.
Но точно так же и суть бытия вещи нельзя сводить к
другому определению, более пространному: ведь
предшествующее определение всегда есть определение в
большей мере, а последующее-нет; если же первое не есть
определение сути бытия вещи, то еще менее последующее.
Далее, те, кто так утверждает, уничтожают знание: ведь
невозможно знать, пока не доходят до неделимого. И
познание [в таком случае] невозможно, ибо как можно
мыслить то, что беспредельно в этом смысле? Ведь здесь
дело не так обстоит, как с линией, у которой деление,
правда, может осуществляться безостановочно, но которую
нельзя помыслить, не прекратив его; так что, кто хочет
обозреть ее в беспредельной делимости, тот не может
исчислять ее отрезки. Но в движущейся вещи необходимо
мыслить и материю. И ничто беспредельное не может иметь
бытие; а если и не так, то во всяком случае существо (to
einai) беспредельного не беспредельно.
С другой стороны, если бы были беспредельны по
количеству виды причин, то и в этом случае не было бы
возможно познание: мы считаем, что у нас есть знание
тогда, когда мы познаем причины; а беспредельно
прибавляемое нельзя пройти в конечное время.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Усвоение преподанного зависит от привычек слушателя;
какие у нас сложились привычки, такого изложения мы и
требуем, и то, что говорят против обыкновения, кажется
неподходящим, а из-за непривычности - более непонятным и
чуждым, ибо привычное более понятно. А какую силу имеет
привычное, показывают законы, в которых то, что выражено
в форме мифов и по-детски просто, благодаря привычке
имеет большую силу, нежели знание самих законов . Одни
не воспринимают преподанного, если излагают
математически, другие-если не приводят примеров, третьи
требуют, чтобы приводилось свидетельство поэта. И одни
хотят, чтобы все излагалось точно, а других точность
тяготит или потому, что они не в состоянии связать [одно
с другим], или потому, что считают точность мелочностью.
В самом деле, есть у точности что-то такое, из-за чего
она как в делах, так и в рассуждениях некоторым кажется
низменной. Поэтому надо приучиться к тому, как
воспринимать каждый предмет, ибо нелепо в одно и то же
время искать и звание, и способ его усвоения. Между тем
нелегко достигнуть даже и одного из них.
А математической точности нужно требовать не для всех
предметов, а лишь для нематериальных. Вот почему этот
способ не подходит для рассуждающего о природе, ибо вся
природа, можно сказать, материальна. А потому надлежит
прежде всего рассмотреть, что такое природа. После этого
станет ясным и то, чем занимается учение о природе,
.
* КНИГА ТРЕТЬЯ *
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Для искомой нами науки мы должны прежде всего
разобрать, что прежде всего вызывает затруднения; это,
во-первых, разные мнения, высказанные некоторыми о
началах, и, во-вторых, то, что осталось до сих пор без
внимания. А надлежащим образом разобрать затруднения
полезно для тех, кто хочет здесь преуспеть, ибо
последующий успех возможен после устранения предыдущих
затруднений и узел нельзя развязать, не зная его.
Затруднение же в мышлении и обнаруживает такой узел в
предмете исследования; поскольку мышление находится в
затруднении, оно испытывает такое же состояние, как те,
кто во что-то закован,- в том и в другом случае
невозможно двинуться вперед. Поэтому необходимо прежде
рассмотреть все трудности как по только что указанной
причине, так и потому, что те, кто исследует, не обращая
внимания прежде всего на затруднения, подобны тем, кто
не знает, куда идти, и им, кроме того, остается даже
неизвестным, нашли ли они то, что искали, или нет: это
потому, что для такого человека цель не ясна, тогда как
для того, кто разобрался в затруднениях, она ясна.
Далее, лучше судит, несомненно, тот, кто выслушал--
словно тех, кто ведет тяжбу,- все оспаривающие друг
друга рассуждения.
Так вот, первое затруднение относительно тех начал,
которые мы разобрали вначале, заключается в том,
исследует ли причины одна или многие науки и должна ли
искомая нами наука уразуметь только первые начала
сущности, или ей следует заниматься и теми началами, из
которых все исходят в доказательстве, как, например,
выяснить, возможно ли в одно и то же время утверждать и
отрицать одно и то же или нет, и тому подобное.И если
имеется в виду наука о сущности, то рассматривает ли все
сущности одна наука или несколько, и если несколько, то
однородны ли они, или же одни следует называть
мудростью, а другие - по-иному. И вот что еще необходимо
Пирамида