тойчивыми и не нуждаются в глубокой переработке. Против разрушителей «индоевро-
пейского единства» всегда будет выступать точный и бесспорный факт: не существует
языка, который находился бы в промежуточном состоянии между двумя языковыми
группами. Исключение может быть сделано лишь для итало-кельтского, в адрес которо-
го были высказаны существенные оговорки, связанные с началом изучения таких язы-
ков, как хеттский (на Ближнем Востоке) и тохарский (в Центральной Азии), остававших-
ся неизвестными в XIX веке. Но эти оговорки ничего не меняют ни в общем характере
кельтского языка, ни в подходах к его изучению.
Необходимо, во всяком случае, отметить, что, по отношению ко всей совокупно-
сти индоевропейских исследований, кельтология побивает своеобразный «рекорд»,
обусловленный как ничтожным числом специалистов (которые изначально выходили из
других дисциплин: греческого языка во Франции и санскрита в Германии – ввиду того,
что кельтские языки являются маргинальным предметом всего в нескольких универси-
тетах Западной Европы), так и крайней диалектной фрагментарностью современных
кельтских языков. Почти все современные кельтские грамматики, включая очень серь-
езную Grammar of Old Irish Рудольфа Турнайзена, косвенно унаследовали основные
принципы предыдущих работ, все они используют схемы латинской грамматики. Еще в
1738 году Грегуар де Ростренен использовал в бретонском языке систему склонений по
модели латинского (хотя бриттский, древнебретонский и древневаллийский потеряли
все следы склонений), между тем как при изучении новоирландского всегда использу-
ется система склонений с пятью падежами, идентичная латинской системе. Поскольку
исторические или диахронные описания остаются незавершенными или часто едва ли
начатыми (это касается прежде всего бретонского языка), систематический переход к
синхронной, или так называемой «структуральной», лингвистике оказывается беско-
нечно более трудным, нежели в классических или германских языках.
Желание идентифицировать субстратные языки и культуры часто оборачивается
непомерными амбициями. Это нелегко даже по отношению к греческому, где доиндоев-
ропейское влияние продолжает чувствоваться в некоторых суффиксах: -nth, -ss, -tt, –
хотя специалисты так и не могут прийти к соглашению на этот счет. В случае кельтского
языка по крайней мере, изучение субстрата никогда не было удовлетворительным. Ме-
жду двумя войнами известный лингвист Ю.Покорный пытался сравнивать кельтские и
хамитские (берберские) языки, отталкиваясь от структуры неокельтского глагола. Одна-
ко он забывал, что новоирландский глагол, искаженный бесконечными инновациями и
усложнениями, все еще принадлежит к индоевропейскому типу. Докельтский субстрат
Западной Европы определим в лучшем случае и с величайшими предосторожностями
лишь по отношению к топонимам. И каким был этот субстрат? Этого никто не скажет.
Тем не менее, кельтский является единственным субстратом, чье влияние на после-
дующие языки, а именно романские и германские, поддается в той или иной степени
исследованиям лингвистов. Но каково было обратное влиянние? Наши представления
в этой области все еще остаются весьма смутными, и то, что еще можно хорошо опре-
делить, касается последствий романского или германского влияния на развитие не-
окельтских языков.
И однако, несмотря на отдельные трудности, главным, если не единственным
критерием, которым мы располагаем, чтобы установить принадлежность к кельтскому
миру определенного этноса или индивида, являются столь же драгоценные, сколь и
хрупкие вспомогательные средства, как антропонимика и топонимика. Ибо несомненно,
что кельты в течение очень долгого времени сохраняли память о своем языковом род-
стве, отражающем и подкрепляющем общность культуры и религии: все они – ирланд-
цы, бретонцы, галлы – на протяжении всей античности и в средневековье поддержива-
ли между собой отношения, то дружественные, то неприязненные. Цезарь предпринял
военную экспедицию на противоположный берег Ла-Манша во время Галльской войны,
чтобы помешать бриттам прийти на помощь галлам, с которыми те вполне могли дого-
вориться: язык был одинаковым на острове и на континенте. До XII века существовали
островки ирландского языка в Уэльсе, и стоит ли удивляться упоминаниям о Галлии в
средневековых ирландских преданиях?
Но это языковое, религиозное и культурное родство так никогда и не послужило
делу установления политического единства. Не существует какого-либо исконного
кельтского слова, способного передать значение французского patrie или немецкого
Vaterland, и как задолго до Веркингеторикса, так и после него галлы не имели понятия о
патриотизме в государственном масштабе. Бритты и ирландцы никогда не прекращали
грызню между собой, и, в более близкую к нам эпоху, несмотря на огромную временную
дистанцию, первым политическим событием в независимой Ирландии стала граждан-
ская война 1921 г.
Изучение языковых слоев также много дает: без него мы не имели бы понятия о
диффузии кельтских языков по всей Европе. Но лингвистика плохо приспособлена к
тому, чтобы одарить нас сведениями о протоистории: понадобились сообщения Цезаря
в De Bello Gallico, чтобы мы получили хоть какое-то понятие о таких событиях, как:
— вторжения белгов в Британию, без которых нам не было бы понятно на-
личие идентичных топонимов и этнонимов по обе стороны Ла-Манша вплоть до
Германии, где кельтские названия были, по-видимому, того же рода;
— миграция гельветов, послужившая Цезарю предлогом для вмешательст-
ва в галльские дела и не оставившая по себе, вследствие ее неудачи, никаких то-
понимических следов;
— галльское отступление перед германцами Ариовиста.
Последнее значительное событие древнекельтской истории, переселение брит-
тов в Арморику, несмотря на множество посвященных ему трудов, остается плохо да-
тированным и малоизвестным. После Жозефа Лота долгое время, начиная с конца
прошлого века, считалось, что бритты, спасаясь от саксонского завоевания, стали пе-
реселяться на этот романизированный полуостров, начиная с V века. Сейчас же скло-
няются к уточнению слишком смелых гипотез. Этнические, культурные, языковые и ре-
лигиозные отношения Малой и Великой Британии начались гораздо раньше, и бритт-
ская колонизация Арморики, конечно, была скорее мирной, чем военной, это была ко-
лонизация страны, в которой большие территории были неосвоенны. Никто не знает
определенно, на каком языке (языках) говорили в Арморике, к началу V века получив-
шей имя Летавии или Бриттии в островных источниках н.э., на латинском (или роман-
ском), бриттском или галльском. Раннее средневековье бретонской Арморики – период
темный (как почти все меровингское время), лишенный археологической документации
и крайне обделенный документацией лингвистической. Древнебретонские глоссы порой
приводят в отчаяние своей бедностью, судя по ним, мы можем только догадываться о
том историческом богатстве, которое ускользнуло от нас. И что говорить о древневал-
лийских и древнеирландских глоссах!
Подведем некоторые основные итоги: практически невозможно углубиться в ис-
торию Западной Европы дальше той эпохи, когда в ней появляется имя кельтов. Это
они создали большинство городов, границ или региональных объединений, к которым
мы привыкли. Их языки не сохранились на этом обширном пространстве, но оставили
свои следы. Крупные города Европы носят кельтские имена: Париж (Lutetia), Лондон
Пирамида