теза заключается в том, что непосредственные предшественники кельтов в Европе бы-
ли строителями мегалитов. Она, по крайней мере, не вносит лишних возмущений в ар-
хеологическую хронологию. Но кто были народы бронзового века, если необходимо ис-
ключить из их числа кельтов? Это вполне допустимый вопрос.
3. Индоевропейское сообщество.
Термин «индоевропейский» является всего лишь идеальным обозначением, ско-
рее лингвистическим, нежели географическим, прилагаемым к группам народов, о кото-
рых мы весьма мало знаем и протоистория которых не имеет ясно очерченных преде-
лов: понятие «индоевропейский» рассматривается по-разному в зависимости от точки
зрения лингвиста, археолога или антрополога. Однако для антропологии тут едва ли
будет стоять вопрос, потому что физические типы, которые по большей части характе-
ризуют европейские народы, не могут определяться как «расовые». Не существует и
общей индоевропейской археологии. Этого должно быть совершенно достаточно, что-
бы индоевропейский феномен не мог ассоциироваться с какой-либо современной
идеологией или быть поставлен ей на службу.
Стало быть, перед тем, как предложить свое определение кельтов, необходимо
уточнить, что индоевропейский «мир» представляет собой не столько политическое,
лингвистическое или экономическое целое, сколько известный образ жизни и мышле-
ния, предполагающий тесное изначальное родство. В рамках сообщества институтов и
верований – широко засвидетельствованных на территории от ведийской Индии до
дохристианской Ирландии, включая Рим и Германию – это своего рода койне, ставшее
достаточно обширным и гибким, для того чтобы вместить в себя все бесчисленные
проявления противоречий и контрастов, наряду с простыми различиями. То, что явля-
ется мифом в Индии и у кельтов, стало мифом и историей в Риме. То, что является
мифическим и космическим в Ирландии, присутствует как национальное и случайное у
Тита Ливия. Одни и те же схемы трактовались по-разному, одни и те же слова могли
утратить часть их звуковой формы и даже сменить семантическую направленность.
Но начиная с заката античности, европейцы усвоили и распространили римскую
концепцию государства, мешающую как оценке изначального индоевропейского факто-
ра, так и здравым суждениям по поводу кельтских факторов. Они забыли о том, что че-
ловеческая натура, способная к осознанию единства, чурается единообразия: простой
принцип здравого смысла, который объединяет все исторические установки. Следстви-
ем этого является принятие неадекватных материальных критериев почти всегда не-
значительной важности: в течение всей современной эпохи кельты были обречены на
забвение, презрение и, хуже того, на полное непонимание, поскольку они не создали
жестких политических рамок, подчиняющих личность государству. Современным евро-
пейцам уже непонятна позиция пассивного сопротивления, которое Индия оказывала
всем завоевателям, подобным же образом европейцы не прощают кельтам того, что
они не сформировали крупных государств. Исходя из всего этого, если судить по при-
мерам греков, кельтов, германцев и индийцев, маловероятно, чтобы изначальная индо-
европейская реальность была столь же государственной, как римский imperium (слово,
которое обозначало сначала “командование”), который является в своем конечном во-
площении порабощением духовного мирским.
Еще менее вероятно, что эта реальность соответствовала упрощенному образу
жестокости и варварства, с помощью которого слишком часто ее стараются изобразить.
Уничтожение христианской Ирландии норвежцами и датчанами в IX веке – это еще не
все, что можно сказать о Скандинавии, и этот факт не вычеркивает ни «Эдд», ни саг.
Вергилий и Овидий не ответственны за массовые убийства, совершенные Юлием Це-
зарем в Галлии. Итак, индоевропейский мир, прежде всего, – это совокупность языков и
культур, составной частью которой, хотим мы того или нет, являются и кельты, оста-
вившие вполне определенные следы в качестве субстрата.
4. Кельтские миграции.
Итак, кельты были частью захватчиков, двигавшихся последовательными волна-
ми, особенно начиная со второго тысячелетия до нашей эры, и кельтский является для
Западной Европы древнейшим языком, с которым можно соотнести определенный гео-
графический регион.
Однако помехой для изучения их истории служит тот факт, что они пренебрегли
письменностью. Когда в конце VI века до н. э. появились первые греческие историки,
они застали и донесли до нас разве что самый финал первоначального потрясения:
кельты осели и могли лишь уточнять или расширять границы своего обитания. Потре-
бовались позднейшие сопоставления Геродота и Гекатея Милетского, чтобы мы узна-
ли, что в начале V века кельты занимали истоки Дуная и окрестности Лигурии непода-
леку от Марселя. Все эти сведения, даже с точки зрения греков, зачастую кажутся не-
точностью, превращающей историю в легенду. В любом случае сейчас необходимо пе-
ресмотреть традиционные даты и говорить о большей древности: кельты поселились в
Западной Европе задолго до V века.
Позднее история сообщает нам о более конкретных событиях: вторжении в Се-
верную Италию в начале IV века, взятии Рима в 390-м году, набегах на Балканы и оса-
де Дельф в 289-м году до н.э., основании галатской тетрархии в Малой Азии, колониза-
ции белгами Британии, бретонском переселении в Арморику где-то между IV и VI века-
ми нашей эры.
Но одна деталь остается неясной: как бы там ни было, формирование этносов
относится к эпохе более древней, чем та, на которую подчас указывают латинские и
греческие авторы, и не поддается серьезному научному изучению. Достоверным явля-
ется лишь тот факт, что кельты являлись сплоченной этнической группой еще в эпоху,
предшествующую историческому времени. Их колыбелью была не только Галлия и
Британские острова, но и Южная Германия и Богемия, которые можно считать их ис-
тинной прародиной. Вполне вероятно, что они обосновались там еще в бронзовом веке,
во втором тысячелетии до н.э.
Но что представлял собой этнос в самые отдаленные эпохи, какие мы только мо-
жем себе вообразить? В настоящее время мы больше не верим в изначальное едино-
образие индоевропейского мира, теоретического феномена, а не данности, подкон-
трольной истории: медленно продвигаясь, мы осторожно задумываемся над сложными
общностями, над взаимопроникновением цивилизаций, народов и наречий, над словар-
ными влияниями. Кельтская группа, как и любая другая, должна была мало-помалу
возникнуть из хаоса. Кельтам должны были предшествовать «протокельты». Однако мы
совершенно не представляем себе, как все происходило между пятым и четвертым ты-
сячелетиями до н.э., в эпоху, единственные архивы которой – китайские, египетские
или месопотамские. В чем заключается разница между кельтами и «протокельтами»?
Был ли древневерхненемецкий Ноткера «протонемецким» языком, а французский Рют-
бефа – «протофранцузским»? В качестве сравнения и чтобы лучше разобраться с мыс-
лями, можно задать следующий вопрос: когда у стран Западной Европы появилась не-
обходимость стать политически обустроенными государствами? И сколько народов
участвовало, добровольно или вынужденно, в образовании каждого из них?
Ибо, к сожалению, все эти народы индоевропейской до- и протоистории были не-
поседливыми, склонными к миграциям и исчезновению в большой черной дыре забве-
Пирамида