d’?p?es lat?niens, in L’art celtique de la p?riode d’expansion, IVe et IIIe si?cles avant notre
?re, Gen?ve-Paris, 1982, pp. 150-160; Eva F. Petres, Notes on scabbards decorated with
dragons and birds- pairs, ibid., pp. 161-174; Paul-Marie Duval, Les Celtes, ?d. Gallimard,
Paris, 1977, p. 81).
Итак, вспомним, что гигантский прогресс археологической техники и методики со
времени окончания второй мировой войны привел к тому, что теперь нам стали гораздо
лучше известны этапы продвижения и расселения кельтов в Западной и Центральной
Европе, а также в придунайских областях. Нынешние западные археологи приступили к
обработке гигантского количества материалов; их труды выходят на всех языках Евро-
пы: не только на английском и немецком, испанском, португальском и итальянском, но и
на румынском, чешском, польском, русском, словенском и сербскохорватском. С другой
стороны, это невиданное ранее документальное богатство делает всякий синтез все
более и более затруднительным. Между тем когда-нибудь настанет день, чтобы начать
этот синтез. В качестве небольшой иллюстрации мы упомянем здесь еще две детали,
позаимствованные из могилы (скорее королевской, чем «княжеской») в Хохдорфе, в
Вюртемберге (Людвигсбургский округ), открытой в 1978 г.:
– Было найдено бодило длиной 1,66 м, жердь из бузины, украшенная лентой из
бронзы. У бодила «была короткая бронзовая ручка с одного конца и наконечник с же-
лезным острием с другого» (Tr?sors des Princes Celtes, Paris, 1987, Grand Palais, 20
octobre 1987 – 15 f?vrier 1988, Catalogue, p. 186, no 113). Между тем в ирландской эпо-
пее «Похищение быка из Куальнге» (T?in B? C?alnge) прямо указано, что лошадьми
управляли с помощью бодила. Когда Кухулин приказывает своему колесничему Лайгу
приготовить колесницу для сражения, то говорит ему: «Maith, a mo phopa La?g, innill d?n
in carpat 7 saig brot d?n arin n-echraid» (ed. by Cecile O’Rahilly, p. 16, lines 554-555) («Доб-
ро же, батюшка Лайг, приготовь для нас колесницу и погоняй бодилом лошадей»). Сло-
во brot «бодило» все еще существует с тем же смыслом и почти в той же форме в со-
временном бретонском broud.
– Cпинка ????? (скамьи из бронзы и железа) была украшена орнаментами с ли-
ниями и шишечками (Catalogue, p. 174). Один из них содержит три группы, «состоящие
из двух противостоящих танцоров, держащих один меч. […] У танцоров длинные воло-
сы, ниспадающие на спину; они изображены итифаллическими и носящими полоски,
прикрепленные к поясу или юбке. В занесенной назад руке они держат меч с ланцето-
видным лезвием и рукояткой, состоящей из шара и четко обозначенной гарды». Это
описание напоминает отрывок из Аппиана (VI, 53), где сообщается о поединке Сципио-
на Эмилиана в 158 г. до н. э., в котором он победил великого кельтиберского воина,
приближавшегося к нему, танцуя между двумя армиями. Такой военный танец засвиде-
тельствован и в XX веке у шотландцев-горцев.
– Третья деталь не нуждается в каких-либо комментариях или островных срав-
нениях, настолько она очевидна. Речь идет снова о Хохдорфе, а именно о котле грече-
ской работы объемом пятьсот литров, который был оставлен в могиле во время захо-
ронения. В отличие от кратера из Викса, найденного пустым, в этом котле содержались
остатки жидкости. Однако это была не кровь человеческих жертв и не привозное грече-
ское или итальянское вино, а напиток на основе меда, напиток бессмертия, который
вероятно пили на пире во время пышных похорон (Catalogue, op. cit., pp. 125-126).
3. Филология и лингвистика.
Основной критерий этнической идентичности – критерий лингвистический: им
пользовались уже эллины, чтобы отличить себя от других народов: варвары – это все
те, кто не говорит по-гречески. Двумя языками культуры античного мира были латин-
ский и греческий; все, кто не говорил на этих языках, считались «варварами». Такая
градация существует до сих пор: кельты, германцы и даже индийцы в глазах большого
числа «классиков» не обладают культурой, достойной исследования.
Этому разделению мешает только то, что у греков, римлян и варваров были об-
щие предки, индоевропейцы. Общий индоевропейский язык, к сожалению, невосстано-
вим, вопреки укоренившимся иллюзиям лингвистов и филологов XIX века. Однако ин-
доевропейскими можно называть определенное количество языков, обладающих
общими структурными чертами фонологии, грамматики и особенно лексики. Этим
повсеместно признанным критерием современные лингвисты вот уже в течении пяти
или шести поколений обязаны работам Боппа, Цейсса, Бреаля и многих своих предше-
ственников в XIX веке. Сведенные до уровня гипотез труды по индоевропеистике не
менее необходимы для наших собственных изысканий. Они являются единственным
возможным средством для прояснения ситуации с индоевропейскими языками (см. стр.
85 и далее).
Впрочем для такой филологии характерно, что на протяжении всей истории ни
греки, ни римляне, ни, тем более, эрудиты Возрождения не смогли предложить точных
описаний своих языков и что современная филология как наука стала освобождаться от
рамок прошлых систем или аналогических сравнений только с начала XIX века, с изу-
чением санскрита. Еще в середине XVIII века, точнее в 1744 году, автор бретонского
словаря из Армерье писал, что ваннский диалект лучше, поскольку он «ближе всего к
еврейскому языку». Вся основная терминология современной филологии основана на
категориях и определениях санскритской грамматики Панини, созданной более чем за
тысячелетие до большинства латинских грамматик.
К счастью, теперь, благодаря терпеливой работе всех европейских университе-
тов, мы обладаем более надежными знаниями. Однако здесь необходима известная
осторожность, так как, например, если бы нам потребовалось доказать, что английский
является языком германским, нам не удалось бы сделать этого, не прибегая к помощи
исторической филологии. Та же оговорка применима ко всем современным языкам,
включая кельтские, которые, не будем забывать, являются результатом длительной и
не завершенной эволюции: древние языки Европы были синтетическими (сложные
спряжения, отсутствие или редкое употребление артикля, богатые и гибкие склонения);
все современные языки тяготеют к состоянию аналитическому (упрощение спряжений,
употребление артикля и предлогов, обеднение или утрата склонений).
Несмотря на внушительный филологический и лингвистический арсенал, накоп-
ленный в европейских библиотеках на протяжении полутора веков, мы, надо признать-
ся, обладаем лишь весьма относительными средствами лингвистического контроля:
индоевропейское слово «море» (кельтское mori-, латинское mare и т.д.), не зафиксиро-
вано в германских языках, из чего, однако, не следовало бы делать поспешный вывод о
том, что все германские народы вели сухопутное существование. Это значило бы за-
быть о викингах.
Критерии различия в лингвистической генеалогии тоже устанавливаются с тру-
дом, поскольку линии изоглосс рассматриваемого слова могут как угодно переплетать-
ся. Исходя из особенностей произношения слова «сто», исследователи пытались про-
вести различие между языками satem и языками сentum, принимая за основу санскрит и
латынь. Однако разделение оказывается совсем другим, если взять в качестве крите-
рия отложительные глаголы на -r.
Именно это явление немецкий лингвист Ганс Краге называл ein fliessender
Zustand, «текучим состоянием» типологического неразличения, хотя основные лингвис-
тические классификации индоевропейских языков остаются достаточно ясными и ус-
Пирамида