ческим или лингвистическим общностям на крайнем западе Европы. Однако в Галлии
до завоевания ее Цезарем кельтское расселение невозможно объяснить без учета со-
седних стран – Испании, Великобритании, Северной Италии, Швейцарии, Бельгии, Гер-
мании, Центральной Европы и придунайских областей. Всегда ли справедливо оцени-
вается и признается участие бриттов, островных и континентальных, в меровингской
политике, роль Шотландии в политике английских королей, роль герцогов Бретани, со-
юзников Бургундии и Священной Римской империи в конце XV века? Забвение роли
кельтов – это общее место европейской историографии, не желающей признать, что
эти поздно христианизированные «варвары» спасли классическую культуру от ночи ме-
ровингских времен, и воспринимающей постсредневековые кельтские пережитки как
фальшивую ноту истории.
Обратившись к основным определениям, мы видим, что понятие «Галлия» (Gallia)
как географическая и «национальная» (в современном смысле слова) единица и
впрямь является весьма древним. Но что она представляла собой как «родина» для
галлов? Мы не уверены, что Камиль Жюлиан в своей «Истории Галлии» дает нам пра-
вильный ответ. И какова была географическая протяженность Галлии, признанная са-
мими кельтами в древности? Между концепцией единой Галлии, сведенной к своим
«естественным границам», и множеством укладывающихся в те же границы разнород-
ных лингвистических и археологических фактов существует противоречие, звучащее
как настоящий сигнал тревоги. С нашей точки зрения не всегда уместно отождествлять
общий термин с его конкретным приложением, замыкая кельтов первого века до нашей
эры в пространство, ограниченное Гаронной и Сеной. В качестве краткой иллюстрации
мы могли бы сказать, что в спорах о том, были или не были кельтами носители галь-
штаттской культуры между X и V вв. до н.э., не больше смысла, чем в вопросе о том,
принадлежал ли Хлодвиг к французской национальности в начале VI века. Хлодвиг был
французом, поскольку Галлия стала Францией, но в его эпоху об этом почти не думали,
ибо историческое будущее – это то неизвестное, которого не ожидаешь. Кельты гово-
рили по-кельтски, но у них никогда не было объединенной кельтской империи.
Кельтская империя несомненно существовала, но она была не политической, а
языковой, религиозной и художественной общностью; не являлась она и историческим
образованием, поскольку от событий, сопровождавших ее долгое существование, до
нас дошли лишь незначительные обрывки, и в то же время это образование было
весьма влиятельным. Мы обладаем достаточными доказательствами ее легендарной
реальности: первое из этих доказательств – Celticum Амбигата, описанный Титом Ливи-
ем, сообщающим об основании в Цизальпинской Галлии Милана (Mediolanum); благо-
даря этой встрече кельтского мифа с римским историком начинает определяться поло-
жение кельтов по отношению к истории.
2. Индоевропейская экспансия.
События, наиболее чреватые последствиями для истории человечества, сверша-
лись вне рамок обозримой истории, происходили четыре или пять тысячелетий назад,
когда массы завоевателей, говоривших на родственных языках, а то и на одном языке
(факт маловероятный и не поддающийся проверке), по неизвестным причинам (изме-
нение климата, перенаселение, политические битвы, религиозные распри?) покинули
северные районы Евразии, которые не стоит пытаться точно определить на карте. Со-
гласимся лишь с тем, что воспоминание об этой арктической прародине сохранилось, с
одной стороны, в мифах о северном происхождении ирландских Племен богини Дану, а
с другой – в названии гипербореев, которым греки обозначали кельтов (или германцев)
северо-запада Европы. Однако индоевропейцы впервые появились в исторической ре-
альности, только к концу третьего тысячелетия до н.э., гораздо позже семитов, шуме-
ров и эламитов, в таком перекрестке цивилизаций, каким являлся Средний Восток, а не
на севере Европы, что служит доказательством того, что миф и история не всегда сов-
падают. Если индоевропейцы не появились раньше, так это вероятнее всего из-за того,
что они узнали письменность после контакта с семитами и не оставили никаких источ-
ников, предшествующих этому заимствованию.
В ходе этих растянувшихся на целые века индоевропейских нашествий при-
шельцы истребили или ассимилировали предшествовавшие популяции, остатки кото-
рых уцелели лишь в самых отдаленных убежищах (Кавказ, Пиренеи, Лапландия). Нау-
кой были в конце концов установлены некоторые из захваченных ими областей: Турке-
стан, где завоеватели продержались до Х века несмотря на соседство китайцев и мон-
голов; Индия, где за много веков до прихода Александра они расселились по берегам
Ганга; восточный бассейн Средиземноморья, где древнеегипетские анналы сообщают о
вторжении гиксосов и где древняя критская цивилизация пала при первом столкновении
с ахейцами и дорийцами.
Эта индоевропейская экспансия, не являвшаяся непременно экспансией высокой
культуры, и направила Александра в Бактрию, а римлян в Египет и Малую Азию. Она
повторилась в конце средневековья с завоеванием Америки и с XVII по XX вв. сотряса-
ла Азию и Африку, где столкнулась с древними цивилизациями, которые были истоще-
ны своей силой инерции. Однако не будем искать в этой экспансии бесчисленные гор-
ланящие и разрушительные орды, как в некоторых фильмах. Испанцев, которые захва-
тили Мексику, было несколько сотен, а первых американцев – всего несколько тысяч.
Германские отряды эпохи великого переселения народов, которые опустошали Галлию,
закончили тем, что поселились там и стали разрушать изнутри гигантское здание Рим-
ской империи. Они были гораздо малочисленнее, чем «галло-римляне», и их стали
привлекать в римскую армию в качестве фланговой кавалерии.
Следует задуматься об исторических фактах такого рода, для того, чтобы полу-
чить хотя бы приблизительное представление о том, как это могло происходить. Кельты
были западной волной пришельцев, и они оттеснили, уничтожили или ассимилировали
всех, кто им предшествовал. Нельзя сказать, что до или после них там не существова-
ло никаких других культур, но единственным ощутимым и отличительным наследием их
являются лишь каменные орудия доисторических времен и мегалиты, гораздо более
древние, чем кельтское присутствие. Итак, кельты активно участвовали в становлении
индоевропейского феномена, который с самого начала явился камнем преткновения
для исторической науки, стеной, которую она не в силах преодолеть, не расставшись со
своими гипотезами и приблизительными или воображаемыми реконструкциями. Толь-
ко отрешившись от них, мы сможем хоть что-либо узнать, до этого все наши знания
будут сводиться лишь к остаткам материальной и вегетативной жизни.
Это чрезвычайно важно: мы никогда не задумывались над тем, что неолитиче-
ские пастухи могли в самом деле принять участие в формировании кельтской «расы»
или что можно усмотреть палеолитическое влияние в кельтском обычае отрубать голо-
вы убитым неприятелям. Не признавать этих фактов – значит целиком отрицать жесто-
кую реальность индоевропейских нашествий. Утверждение, что галлы не были единст-
венными предками французов, потому что до них жили неолитические пастухи и ското-
воды, – бесполезная банальность. Вернее сказать, что кельты или галлы континен-
тальной античности были к тому же предками части немцев, бельгийцев, швейцарцев,
итальянцев, а также испанцев и португальцев. Незачем слишком часто затрагивать
«субстратный» аспект, когда неизвестно, откуда происходит этнический или лингвисти-
ческий субстрат. Мы знаем, на каком языке говорили в Галлии до латинского, но мы не
знаем, на каком языке там говорили до кельтских языков. Наиболее приемлемая гипо-
Пирамида