Иначе говоря, такая система из поколения в поколение поддерживала как прояв-
ления неискупленной вражды, так и верности, противостоя всем испытаниям и нахо-
дясь поверх добра и зла. Поэтому горе тому, у кого нет многочисленной семьи и обиль-
ного потомства: сильных и храбрых юношей, способных защитить его под старость, и
красивых дочерей, за которых можно получить богатый выкуп от женихов, новые ресур-
сы и союзников. Потому-то как в Ирландии, так и в Галлии I века до н.э. одинокий, бед-
ный, слабый человек подпадает под власть человека сильного, который в обмен на
свободу может обеспечить его безопасность. Factiones, о которых говорит Цезарь, были
социальным и политическим галльским феноменом, наиболее очевидным в этой сис-
теме; в Ирландии это были войны между кланами, между королями туатов и пятин. Од-
нако война была эндемическим состоянием, которое в Ирландии, как представляется,
не было разрушительным для демографии.
Война мыслится как частное дело и смыслом ее становится поединок. В саге
«Похищение быка из Куальнге» (T?in B? C?alnge) герой Кухулин в одиночку останавли-
вает армию четырех ирландских королевств, объединившихся против Улада: он заклю-
чает с королевой Медб договор, по условиям которого та будет каждый день, рано ут-
ром, посылать ему воина, которого он должен сразить. Убивая очередного противника
днем, он прекращает действовать своей пращой, как только наступает ночь.
Форма поселений следует тем же тенденциям: кельтскому миру неизвестны го-
родские ансамбли греческого или римского типа. Ни в одном кельтском языке, даже со-
временном, нет слова, передающего значение латинского urbs хотя бы приблизитель-
но: ирландское baile означает «деревня», а бретонское k?r (от латинского castra) нико-
гда не обозначало ничего кроме “хутора”. Центром поселения в Ирландии является d?n
(галльский dunum) или r?th (галльский ratis), жилище вождя, деревянный дом или сель-
ский замок, вокруг которого теснятся лачуги из самана с соломенными кровлями, жи-
лища ремесленников и слуг. Безопасность поселения обеспечивается рвом или валом,
а чаще всего – деревянным частоколом. На континенте, где ощущается греческое
влияние, центром поселения является oppidum, укрепленное место, иногда довольно
обширное (несколько сот гектаров), где в случае опасности укрываются все окрестные
жители. В Галлии существовало несколько городов, таких, как Бибракте или Аварик, а
также множество мелких городишек и крепостей, но не было каменных, за редкими ис-
ключениями укреплений на юге, выявленных археологами.
Основными материалами кельтской цивилизации, которые мы уже рассмотрели,
были дерево и металл. Строительный камень начал употребляться только в галло-
римскую эпоху. Даже местные каменные скульптуры свидетельствуют о существенной
дистанции, отделяющей кельтское искусство от классического реализма. Кельты были
также прекрасными мастерами по работе с тканью (шерстью, льном, коноплей) и кожей.
В Ирландии каждый, причастный к какому-либо искусству, материальному или духов-
ному, считался «богом», и боги-ремесленники занимали свое место в пантеоне, о чем
не пожелал упомянуть Цезарь. Нет другого объяснения необычайному изобилию ме-
таллических объектов в археологических памятниках Гальштатта и Ла Тена по всей Ев-
ропе. Когда эти объекты золотые, они всегда представляют собой чудо техники и вкуса.
Поэтому можно удивиться, что слово, обозначающее серебро (*arganto-), было мест-
ным во всех кельтских языках и засвидетельствовано в важных галльских топонимах,
тогда как слово, используемое для обозначения золота, во всех новых кельтских языках
является заимствованием из латинского aurum. Свидетельство ли это отсутствия широ-
кой индустрии или торговли? Трудно сказать. Однако нужно помнить, что «техника» у
кельтов была индивидуальной или семейной, а не коллективной, ремесленной, а не
индустриальной, и несомненно, мастера всегда стремились к совершенству.
То, что между религиозными концепциями, между идеальной организацией чело-
вечества и социальной реальностью существовал разрыв, не подлежит ни малейшему
сомнению: задолго до упадка не только Ирландии, но даже Галлии, то есть примерно за
десять веков до этого, кельты стали оседлыми земледельцами и, главным образом,
скотоводами. Свое богатство они меряли количеством скота и рабынь (что уже в дохри-
стианской Ирландии было скорее единицей теоретического счета, чем конкретной ре-
альностью). Архаизм кельтского общества особенно сказывается в организации финан-
сов. Существовали системы оценки в золотых и медных слитках, но в Ирландии, где
было обнаружено несколько кладов римских монет, местная монета стала чеканиться
только со времен скандинавских королей Дублина, в X в. А первые галльские монеты,
отчеканенные двенадцатью или тринадцатью веками раньше (что помогает понять сте-
пень островной архаики), были подражанием эллинистическим образцам (статеру Фи-
липпа Македонского), начиная с которых, вероятно, неблагоразумно исследовать рели-
гиозную символику изображений или легенд на монетах: ничего не выйдет, так как мы
не учитываем возможные взаимоотношения между религией, авторитетом монеты (ко-
торая олицетворяла власть) и, собственно говоря, изображением. Символика не опре-
деляется личными пристрастиями.
Все это не мешало королям и знати любить золотые украшения, драгоценные
камни и эмали, богато украшенное оружие, рукояти мечей из слоновой кости с тонкой
резьбой, филигранные фибулы, пестрые ткани, расшитые золотом и серебром. В ос-
новном золото находится также во всех царских погребениях. Сверх всякой меры обо-
жали кельты роскошные пиры, длившиеся иногда по многу дней или даже недель. Но
когда король Ирландии, расточитель своих богатств, принимал почетного гостя, когда
по полу разбрасывались охапки свежего тростника, а вино, пиво или мед подавались в
золотых кубках или рогах, украшенных драгоценными камнями, хозяин и гость нередко
были обуты в башмаки, сплетенные из соломы. И ни у одного из кельтских вождей не
было ни материальных, ни военных средств, ни амбиций, чтобы основать крупное госу-
дарство. Великие идеальные монархи, Амбигат в Галлии, Конн Ста Битв в Ирландии,
были мифическими, а не историческими личностями.
3. РОЛЬ ЖЕНЩИНЫ В ОБЩЕСТВЕ.
Было написано довольно нелепостей на эту тему, поэтому необходимо разъяс-
нить: исследовать особое место женщины в кельтском обществе означает на самом
деле заняться надуманной проблемой, поскольку женщина отличается от мужчины
только физиологически, и «женский вопрос» не возникал – ни в политической, ни в со-
циальной, ни в юридической сфере, не говоря о домашнем хозяйстве – ни в одном ин-
доевропейском обществе,.
Напомним, что моногамия является законом для всех индоевропейцев без каких-
либо исключений. Внебрачная связь всего лишь допускалась, не затрагивая родовое
имение, а девять или десять уровней брака, известных и регулирующихся в ирландских
и индийских законах, не зависели от чувств конкретной пары, но были частью контрак-
та, который заключался между двумя семьями. В дохристианской Ирландии не было
другого слова для обозначения «договора» или «брака» кроме сaratrad («дружба»). Но-
воирландское слово, p?sadh, – это христианское заимствование из латинского sponsus,
а ирландское слово, которым в преданиях обозначаются любовь, взаимные чувства и
привязанность – это название болезни: serg «томление» или «неврастения».
Мы не знаем ирландского эквивалента римской confarreatio, браку фламина, со-
блюдавшего многочисленные предосторожности и требования к чистоте юной девушки,
или браку брахмана, который мог быть супругом и в десятом браке, и который, так же
как друид, очищал все, к чему прикасался. Однако достоинство женщины нарушает ко-
Пирамида