германского единства никогда не существовало. Согласно Цезарю, белги были самыми
дикими из галлов: они обитали очень далеко от Нарбонской Галлии, – поясняет он, – и к
ним лишь изредка добирались торговцы, привозившие предметы роскоши, способные
смягчить их буйные нравы. Но он принимает во внимание и начавшееся издавна дви-
жение германских племен на запад: эдуи, к которым Цезарь обратился за поддержкой
во время своего официального вступления в Галлию, хотели оказать сопротивление
секванам, вступившим в союз с германцами Ариовиста. А для переговоров с Ариови-
стом нужно было пользоваться не германским, а галльским языком.
Можно, конечно, думать, что древние не особенно вдавались в подобные детали:
ведь и кельты, и германцы были для них всего лишь варварами. Однако Цезарь провел
в Галлии несколько лет; он так и не выучил галльский язык (мы часто забываем, что он,
как все образованные римляне, охотнее пользовался греческим, чем латынью), но тем
не менее был способен провести этнографические различия. Пятьюдесятью годами
раньше, во время вторжения кимвров и тевтонов, переговоры с захватчиками велись
по-галльски, а все их вожди носили кельтские имена. С другой стороны название «ким-
вры» также хорошо объясняется сравнением с ирландским cimbid «красть», а название
«тевтоны» объясняли, может быть, слишком упрощенно, с помощью кельтского
touta/teuta «племя». Исследователи теряются в догадках по поводу загадочных языко-
вых обстоятельств в древней доримской Европе.
Несомненно не нужно возвращаться к гипотезе, – которая была высказана слиш-
ком серьезно – что все подобные народы древности могли быть не кельтами, а пора-
бощенными народами, вынужденными выучить кельтские языки (в наше время эта ги-
потеза чудесным образом подходит для Ирландии и Бретани. А что и говорить о черной
Африке и об индейцах Америки!). Учитывая все это, нам следует еще раз обратиться к
отчету Цезаря, который объясняет, что некогда галлы превосходили германцев не
только в отношении материальной цивилизации и духовной культуры, но также в смыс-
ле храбрости и воинской доблести. Анализ германских языков показывает, что их струк-
тура весьма отлична от языков кельтских, но давние словарные заимствования из
кельтского относятся к столь фундаментальным понятиям права и управления, как
«империя» (Reich) или административная функция галльского ambactus (Amt ).
Деликатная тема взаимоотношений кельтов и германцев в течение первого тыся-
челетия до нашей эры с научной точки зрения была оболгана и отравлена – это не
слишком сильное слово – франко-германским антагонизмом между 1870 и 1945 гг. Од-
ни читали Цезаря, который почти не отзывается о галлах положительно, но считает их
выше германцев по уровню цивилизации и культуры (со свевом Ариовистом послы Це-
заря проводили переговоры не на германском языке, из которого римляне не знали ни
слова, а по-галльски!); другие читали Тацита, который по сравнению с римской корруп-
цией объявлял германцев добродетельными и храбрыми. Однако первые потеряли
свой язык с крушением независимого кельтского мира, а вторые сохранили язык и по-
сле краха Римской империи. Французские ученые между 1870 и 1914 гг. настаивали на
интеллектуальной неполноценности германцев, «учителями» которых были галлы,
предки французов. Немецкие ученые между 1919 и 1940 гг. превозносили грубые гер-
манские добродетели воинской храбрости и моральной чистоты в отличие от упадка
романизированных кельтов. Никогда не следует обращаться с историческими фактами,
повинуясь влиянию предубеждений и страстей нынешнего времени, между тем все по-
добные споры с давнего времени несут груз этих анахронизмов.
Путаница между кельтами и германцами была в древности столь велика еще и
потому, что никогда не существовало понятия «кельто-германцы»: задолго до Цезаря
общий термин ?????? или Сeltae прилагался равным образом и к тем, и к другим. Хотя
рассмотрению германо-кельтских соответствий было посвящено немало работ (сводя-
щихся, в основном, к исследованию лексики), но мы до сих пор не имеем точного пред-
ставления о степени влияния кельтского языка на германский до первого века до н. э.
(если предположить возможность такого влияния). Можно полагать, что древние неред-
ко ошибались, говоря о варварах, и почти всегда принимали германцев за кельтов.
Но при всем этом они всегда по мере сил проявляли заботу о точной идентифи-
кации самих кельтов, выражавшейся в двойных наименованиях: кельто-греки, кельто-
фракийцы, кельто-скифы, кельто-лигуры. Эти наименования отнюдь не всегда соот-
ветствуют конкретной действительности; они отражают не столько этнические слияния
на границах кельтского мира, сколько культурные компромиссы, контакты языков и ци-
вилизаций.
Кельтский фактор и его большое значение в истории Европы побуждают нас к
осмотрительности в обращении с понятиями культуры и национальности. К тому же все
это неразрывно связано с языком. Но язык нельзя обнаружить с помощью археологиче-
ских раскопок. Осуществление синтеза – это задача историка, если, конечно, она ему
по плечу.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ОРГАНИЗАЦИЯ КЕЛЬТСКОГО МИРА
I. ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО.
1. СОЦИАЛЬНЫЕ КЛАССЫ И ФУНКЦИИ.
Невозможноcть дать точное антропологическое или этнологическое определение
кельтов, усугубляемая путаницей, вносимой в этот вопрос греческими и латинскими
авторами, естественным образом приводит к мысли о том, что в своих государствах
кельты были всего лишь аристократическим и воинским меньшинством. Именно такое
впечатление оставляет ирландский эпос, на основании чего иногда делается поспеш-
ное заключение, что кельты угнетали подчиненнное население. Завоевателями были
Племена богини Дану в Ирландии, и equites в Галлии, а побежденными – фоморы в Ир-
ландии, и plebs в Галлии. У исследователей масштаба д’Арбуа де Жюбенвиля, Камиля
Жюлиана или Жоржа Доттена есть несколько неожиданных страниц о социальном де-
лении «религий» независимой Галлии. А Ю. Покорный в самом начале XX века выска-
зал мнение, что друиды были неолитическими чародеями, способными подчинить сво-
ей магией индоевропейских завоевателей. Необходимо бегло и снисходительно рас-
смотреть эти заблуждения. Такая схема, слишком удобная и слишком упрощенная, ни-
когда не лежала в основании кельтского общества. Она рушится при сопоставлении с
тем очевидным фактом, что в ирландской «истории» завоевателями без какого-либо
функционального и расового расслоения были гойделы, а не их мифические предшест-
венники, нашедшие убежище в ином мире. С другой стороны, такое же впечатление
остается при внимательном рассмотрении и от множества других эпосов, таких, напри-
мер, как индийский эпос «Махабхарата» и германский «Песнь о Нибелунгах». Сре-
ди физических типов кельтских стран редко обнаруживается идеал или скорее обще-
принятое клише кельта – высокого и могучего, с русыми волосами и молочно-белой ко-
жей. Может быть, кое-кто из древних был введен в заблуждение обычаем галлов обес-
цвечивать свои волосы? Белокурая красавица была идеалом в Ирландии, но идеалом
не единственным: островные тексты выражают восхищение перед любым типом физи-
ческого совершенства мужчины и женщины вне зависимости от цвета их волос. Только
фоморы были существами темноликими и безобразными, поскольку на их образ оказа-
ло влияние представление о бесах христианского ада. И все же нельзя слишком обоб-
щать их пример, ведь король Брес, будучи фомором, является в то же время архетипом
Пирамида