Цольнер выдвигал гипотезу о том, что спиритические феномены подтверждают
существование четвертого измерения. Экштейн и Симони были также связаны с
австрийским психиатром Лазарем фон Гелленоахом, который проводил научные
эксперименты с медиумами в состоянии транса и печатался в "Сфинксе". После
весьма теплой встречи с Блаватской в 1886 году, Экштейн собрал кружок
теософов в Вене. В конце 1880-х Франц Гартман и молодой Рудольф Штайнер были
частыми посетителями (pabitues) этого кружка. Экштейн был также знаком с
мистическим кружком, существовавшим вокруг неграмотного христианского
пиетиста Алоиса Меландера (1844-1905), который был знаменитостью для многих
теософистов сначала в Кэмптене, а потом в Дармштадте, включая Гартмана и
Губбе-Шлейдена. Экштейн состоял в переписке с Густавом Майринком, основателем
теософской ложи "Голубая звезда" в Праге 1901 и перед Первой Мировой войной
приобретшим славу оккультного романиста. В 1887 в Вене возникло Теософское
Общество, президентом его был Экштейн, секретарем - граф Karl Zuleiningen-
Billingheim.
На рубеже веков в Вене возникали все новые оккультные кружки. Существовала
Ассоциация оккультизма, устроившая библиотеку с выдачей книг на дом, ее члены
всегда могли справиться о чем-либо в работах Цольнера, Гелленбаха и дю Преля.
Ассоциации был близок Филипп Машлюфски, который с 1903 года начал издавать
эзотерический журнал "Гнозис". Газета, систематически получаемая берлинскими
теософистами, печатала из "Люцифера" Рудольфа Штайнера. В декабре 1907
возникла аналогичная оккультная организация Клуб Чтения Сфинкс, ее создал
Франц Герндль, автор двух оккультных романов и один из основных членов
Общества Листа. Астрология и другие оккультные науки также были представлены
в австрийской столице. После возвращения из Соединенных Штатов в родной
город, Карл Брандлер-Прахт организовал Первое Венское Астрологическое
Общество (1907). Судя по юности Гитлера, с описанием которой нас знакомит
Иозеф Грайнер перед войной в столице различные митинги и лекции, посвященные
астрологии, гипнотизму и различным формам предсказания будущего, были общим
местом. Опираясь на эту среду, можно лучше понять причины и почву движений,
сложившихся вокруг Гвидо фон Листа и Ланца фон Либенфельса, чье расистское
творчество после 1906 столь многим обязано современному оккультному
возрождению в Центральной Европе.
Хотя современный оккультизм был представлен очень разными формами, у него
была одна задача. За системами астрологии, френологии и хиромантии в той же
мере, как и за доктринами теософии, за квазинаучными концепциями
"динамософии", животного магнетизма и гипнотизма, за архаическими текстами
розенкрейцеров, каббалистов и алхимиков стояло отчетливое желание примирить
результаты современных естественных наук с религиозным взглядом на мир, что
могло бы вернуть человеку его достоинство и центральное место в универсуме.
Оккультные науки имели целью подчеркнуть интимную и глубоко осмысленную связь
человека с космосом в терминах обнаруженных соответствий между макро и
микрокосмом, нанести удар материалистической науке с ее пафосом измеримых и
воспринимаемых феноменов и пренебрежением к невидимым качествам духа и
эмоций. Эти новые "метафизические" науки давали людям целостный взгляд на
себя и мир, в котором они жили. Он наделял их одновременно чувством участия в
полноте осмысленного мироустройства и через предсказания, вручал средства
устроения собственных дел в соответствии с этим порядком.
Привлекательность такого взгляда на мир уже отмечалась в начале главы.
Впервые расцвет оккультизма совпал с распадом Римской империи, затем
обнаружил себя на исходе Средних веков. Теперь его голос услышали те, кто
нашел мир не в порядке, для кого социальные и идеологические перемены конца
XIX века оказались разрушительными. Те, кого чувства и образование делали
восприимчивыми к идеалистической и романтической перспективе, приняли участие
в оккультном возрождении, чтобы найти смысл миропорядка, исчезнувший с
распадом прежних убеждений.
Поскольку ариософия родилась в Вене в ответ на проблемы немецкой
национальности и столичной жизни, ее можно рассматривать как особую
разновидность теософии, приспособленную ариософами к народническим (volkisch)
идеям. Теософский кружок действовал в городе примерно в 1887 году, но его
участники были более склонны к традиции религиозного самосозерцания и
сосредоточения на внутреннем мире, под руководством Мари Ланж. Рудольф
Штайнер был членом этого кружка и круг его интересов указывает на то, как
мало симпатии существовало между "подлинной" буддистской теософией Франца
Гартмана, который также бывал здесь, и рефлексивными наклонностями остальных
членов кружка. В 1890-х гг. венская теософия отражает влечение образованных
классов к благочестию, субъективизму и культу переживаний - настроение,
соответствующее современной моде на feuilleton и импрессионизму в искусстве.
Шорске пытался связать этот культ внутреннего с социальным положением венской
буржуазии конца века. Он полагал, что посредством возведения храма искусства
этот класс намеревался слиться с аристократией, но в результате нашел в нем
убежище и от крушения либерализма и от варварских массовых движений.
Возникновение венской теософии в этом контексте выглядит вполне убедительно.
Когда теософские труды стали более широко публиковаться благодаря немецким
издательствам на рубеже веков, их идеи стали достоянием публики. К этому
времени теософия уже представляла собой детально разработанный корпус учений,
изложенный в новом переводе основного труда Блаватской ("Тайная доктрина",
1897-1901) и бесчисленных переложениях и комментариях, выполненных Францем
Гартманом, Германом Рудольфом, Эдвином Беме и другими. Но если ранние формы
теософского движения в Австрии ограничивались в основном мистическим
христианством и личным гностицизмом сосредоточенных на себе индивидов, то
поздние его проявления связаны с разочарованием в католицизме и
распространением мифологии, фольклора и альтернативных религий. Толчок пришел
из Германии, ведь и Лист и Ланц вынесли свои знания о теософии из немецких
источников. Лист многим был обязан берлинскому теософу Максу Фердинанду фон
Зебальдту и его соратникам Францу Гартману, Гуго Герингу, Раулю Цильману.
Цильман был первым, кто опубликовал статьи Листа и Ланца на эзотерические
темы. Венская теософия после 1990 выглядела околоинтеллектуальной сектантской
религиозной доктриной, вывезенной из Германии, она была популярна среди
людей, разочаровавшихся в религиозной ортодоксии, но все еще ищущих себя в
горизонтах веры.
Теософия привлекала Листа, Ланца и его сторонников своей одинаковой
терпимостью к экзотическим религиям, мифологии и эзотерическим знаниям, что
открывало универсальную и вместе с тем нехристианскую перспективу для
понимания природы, происхождения человека; сюда можно было поместить
источники тевтонских верований и обрядов, что вполне отвечало спекулятивным
построениям (volkisch) народнического движения. В условиях антипатии к
католицизму среди народных
националистов и пангерманистов в Австрии, теософия предлагала себя как схему
религиозных убеждений, исключавших христианство в пользу смеси мифических
Пирамида