(при деревне Середней) спасается местным предрассудком, что будто с уничтожением
ее постигнет неожиданное большое общее несчастье. В тех же местах толстые
дуплистые деревья находятся в безопасности потому, что в дуплах нашли себе приют
совы и филины, испускающие странные, пугающие звуки, показывающие, что тут живет
сам леший и "глумится". Большую роль, в смысле охраны деревьев, играет и то
внушительное впечатление, какое производят леса, в особенности хвойные, одним
своим внешним видом. Их вечное спокойное однообразие сильно повлияло на
умственное и нравственное развитие не толыко младенческих племен инородцев, но и
пришлых насельников севера славянской расы. Постоянный мрак хвойных лесов не мог
не произвести на всех живых существ самого подавляющего влияния. Среди лесных
ужасов сложились верования первобытных племен: в высоких, почти недоступных,
горных борах, а равно и в красивых рощах поселились высшие силы, народные
божества; они-то и наложили строгие заповеди охранения таких мест. Самые
деревья, отдельные от прочих и выделяющиеся из ряда других массивностью и
долголетием, способные возбуждать трепетное душевное настроение даже в городских
жителях и цивилизованных людях, в глазах дикарей оказались стоящими под
нравственною защитою особых существ. В ветлужских лесах прославилась всеобщим
богопочитанием береза, разделенная на 18 больших ветвей, имеющих как бы 84
вершины. Когда буря сломила одну из них и сбросила на засеянное поле, хозяин
последнего принял это за гнев незримого охранителя и оставил весь хлеб
неубранным в пользу бога. У таких вероисповедников всякое дерево в заповедных
рощах, поваленное бурей, считается признаком несчастья для ближайшего окольного
люда. Деревья в них с нависшими ягелями, украшающими их наподобие висячих бород,
также попали, в качестве избранников, в религиозный культ и воспламенили
воображение сказочников. Подобного рода деревьями, покрытыми до самой вершины
мхом и в самом деле оживляющими угрюмые хвойные леса, придавая им в то же время
внушительный вид долговечности и обилия, украшаются жилища и владения богов и их
избранников и любимцев — храбрых и могучих богатырей. Той же участи удостоилась
в особенности ель, вообще стоящая, по своим внутренним качествам, ниже сосны, но
наружным видом выражающая высшую степень строгости, спокойствия и
торжественности. Впрочем, среди православного русского люда место ели, по
необъяснимым причинам и едва ли не по простой случайности, заступили другие
деревья, и преимущественно сосна. Практическому великорусскому племени пришлись
по вкусу сухие, сосновые боры, как наиболее удобные места для жительству Поэтому
и выбор священных деревьев, естественным образом, стал падать на сосны. От
постройки часовен с постановкою в них образов зависело то обстоятельство, что
известные участки сосновых лесов становились через то священными, в смысле
недозволенных к вырубке, обязательных к охранению, заповедных. От явлений св.
икон (исключительно Богоматери) на ветвях или у корней деревьев, подобно
Костромской, Федоровской и Курской коренной, самые деревья признавались святыми,
но уже не в охранительном смысле заповедных, а таких, из которых сооружались
престолы алтарей, созидаемые на местах явлений. В южной части Череповецкого
уезда обращает на себя внимание обилие таких сосновых рощ, где часовни являются
показателями полного запрещения вырубок, и в трех волостях заповедь эта усилена
еще тем, что здесь не дозволяются хороводы и всякие сходки для каких-либо
веселых развлечений. За срубленное дерево или осквернение чем-нибудь всей рощи
предполагается скорое и несомненное возмездие, в виде слепоты и иных болезней, и
даже смерти. Около деревни Острова сберегается сосновая роща, в которой устроено
теперь несколько ям — "морянок" для пережигания угля, но первый крестьянин,
дерзнувший положить почин этому лесному промыслу, ослеп.
Тем же страхом болезни и смерти оберегаются избранные деревья, отмеченные
каким-либо чрезвычайным или чудесным событием и признанные священными, а равным
образом и те, которых игра природы выделила какими-либо отметами в росте,
направлении ветвей, уродливостями, сплетениями корней и пр. (подобно березам
ветлужской и ильишевской). Сюда причислены дуплистые сосны с особенностями в
расположении пустот выгнившего нутра, чем, при лечении детских болезней,
пользуются суеверные женщины. Если священник не соглашается "пронять" больного
ребенка сквозь ризу или поставить под престол на несколько часов кувшин с водой,
чтобы потом окачивать из него больных, то на такие случаи имеются общедоступные
дупла, испытанные в дарах исцеления: через отверстие их "пронимают", т. е.
протаскивают, несколько раз детей, а иногда пролезают и сами взрослые с одного
бока целебной сосны на другой. Конечно, наибольшим почтением и известностью
пользуются те деревья, на которых отразилась игра природы и раздвоившийся ствол
оставляет свободным широкое отверстие, удобное для проемов и пролазов (так
называемые воротца). Таких деревьев не особенно много, и они все на счету, но
почитание их еще настолько же действительно, насколько и почтенно по своей
древности. Так в житии Адриана, пошехонского чудотворца (ум. в 1550 г.),
записано: "Бысть некогда в пошехонском пределе, при реках Ияре и Уломе, церковь
св. пророка Илии и тамо ростяще древо, зовомое рябиною. Прихождаху же и
священницы из близ лежащих весей и привнося-ху образ св. мученицы Параскевы,
нареченныя Пятницы, мо-лебныя пения совершающе. Людие же, для получения здравия,
сквозь оное древо пронимаху дети своя, инии же, совершеннаго возраста, и сами
пролазаху и получаху исцеление".
В сообщении из Пензенской губернии имеется указание на такое дерево, около
которого целостно сохранился полный обряд довольно сложного священнодействия,
очень поучительный в том смысле, что наглядно объясняет происхождение старого
обычая почитания прощей98. Около заштатного города Троицка, бывшего в начале
заселения этой окраины крепостью и, конечно, окруженного в свое время громадным
лесом (липовым), до наших дней сохранились три липы, прославившиеся на все
окрестности. Они выросли из одного корня, но получили общее название "исколена",
объясняемое легендою. В те далекие времена на это место ходила из
крепости, для уединенной молитвы, некая "проста-свята" девка (а по другим
сведениям — три "просты-святы" девки). Сладострастный .прохожий, ждавший одну
из них изнасиловать, встретил отчаянное сопротивление и за то убил ее. "Из
колена" убитой и выросли эти три липы, потребовавшие вскоре часовенку с
образом и охрану, в виде плетня и наложения клятвенного устрашительного запрета,
закрепленного в соседях недавним живым случаем: местный священник, при помощи
станового, поревновал успеху "исколены", забравшейся на самую вершину горы и
выстаивающей на ней третью сотню лет, и пожелал срубить ее. Но пригнанный сюда
народ с топорами не сдался ни на какие увещания, требования и угрозы — и рубить
святое дерево не пожелал. Тогда принялись сами подстрекатели, но, при
первом же ударе топора, из дерева брызнула кровь и ослепила дерзновенных.
Понадобился совет знающих старушек, чтобы обоим ослепленным испросить прощения у
дерева и получить исцеление. Исцеление, впрочем, испрашивается и до сих пор, при
соблюдении следующей обстановки. Стараются приехать к дереву до солнечного
восхода, конечно, с тою целью, чтобы чужой, посторонний человек не сглазил.
Больной, если в силах, ползет на коленях, что делает также и провожающая его
старуха. С молитвой: "Дай Бог в добрый час" — она крестится, отплевывается на
все четыре стороны, зажигает четыре восковые свечи, из которых одну.прилепляет к
иконе, а остальные — к каждому из деревьев. Больного она раздевает донага и
Пирамида
