Теперь ничего не осталось. Идти - некуда. Не к кому. Один. И пустота в душе. Все
кончено. Слишком поздно понял. Слишком поздно.
Он побрел прочь, пошатываясь. Человек окликнул его. Он обернулся.
- Едем со мной.
На мгновение что-то вспыхнуло в глазах Эльфа, потом он покачал головой и произнес
тяжело и медленно:
- Меч - дар твоего отца. Прими и от меня дар. Имя. Сын Звезд, Элион - ты. А я... у меня
больше имени нет. Прощай.
Какова была участь Элиона, прозванного Лесной Тенью - неизвестно: может, погиб в
стычке с Верными, может, попался Оркам... А может, не лгут неясные слухи об Эльфе, убитом
его же шайкой из-за того, что вступился за слугу Врага - кто скажет?..
510 ГОД I ЭПОХИ
Из "дневника" Майдроса:
...Элвинг - решительная женщина. Она сейчас одна правит остатками народа Гондолина
и разгромленного нами Дориата, ибо супруг ее Эарендил все рыщет по морям непонятно зачем.
Говорят, ищет своих родителей, Идрил и Туора - тогда он, по меньшей мере, помешанный.
Найди корабль в море! Если же ищет Валинор, то безумец десятикратно. Он даже не
предполагает, что он там отыщет, если доберется.
...Она прогнала моего посланца. Мне сказали, она очень красива, а Сильмарилл в
ожерелье еще больше красит ее. Хотя мой посланец просил ее учтиво, не слишком угрожая, она
сказала в тихой ярости:
- Этот камень уже не ваш. Вы в нем видите лишь желанную до безумия драгоценность,
знак вашей утраченной власти. Но он уже столько раз омыт и оплачен кровью, что эта кровь
перетянет ваше право. Это - наша память об убитых и погибших за него. О моих отце и матери,
зарубленных вами, о погибших братьях, о разоренном Дориате. И не я, а вы еще не раз
заплатите за все, что сотворили. Благодари Валар, что ты посланец, иначе я велела бы отослать
твою голову твоему хозяину!
Жаль. Придется убить ее. Такова клятва. Мы напали внезапно. Резня была страшной. Я
невольно вспомнил Алквалондэ - у Синдар тоже много светловолосых. Но на сей раз и Нолдор
убивали друг друга. Часть моих воинов взбунтовалась. И все же день был наш. Мы разорили их
город, искали Элвинг. Воины притащили ко мне ее сыновей - близнецов Элроса и Элронда.
Элвинг же бросилась в море на глазах моих воинов. Мальчишки здорово сопротивлялись,
особенно Элрос - даже руку мне прокусил. Я не дал их убить, слишком хорошо помню о детях
Диора. Да и Маглор скорее зарубил бы меня, чем дал убить их. К вечеру подошли корабли
Кирдана с его и Гил-Галада воинами. Хорошо, что пришли поздно. Мне было бы тяжело убить
сына Фингона.
...Однако Сильмарилл потерян. Да, Амрод и Амрас тоже убиты. Теперь нас только двое.
Кто будет следующим?"
СУД ТВЕРДЫНИ. 519 ГОД I ЭПОХИ
Люди Уггарда ждали погони. Часовых выставляли каждую ночь, днем шли сколь
возможно быстро. Но настал уже четвертый день, а ничего подозрительного заметно не было, и
Уггард успокоился.
...Проснувшись, он мгновенно оказался на ногах, сжимая меч. Светловолосый человек в
черном, в черненой кольчуге, стоял в двух шагах от него. Осознав, что происходит, Уггард с
глухим рычанием рванулся вперед, целя в незащищенное горло. Он не успел заметить, как в
руках черного воина появился меч; миг - и он, безоружный, с бессильной ненавистью смотрит в
неподвижно-бесстрастное лицо.
- Ну, бей, волк Моргота! - оскалился Уггард. В лице его противника не дрогнул ни один
мускул:
- Благодарю за честь. Верно, мы - волки. Волки Пограничья. И ты нужен нам живым,
пожиратель трупов, убийца женщин.
Уггард разразился потоком отборной ругани, которую черный воин выслушивал с
прежней невозмутимостью. "Только бы не заметил..."
Воин перехватил руку с занесенным для удара длинным бронзовым кинжалом-иглой и
без особых усилий сдавил и слегка вывернул запястье. Уггард, при всей своей выдержке,
зашипел от боли.
- Ты нужен нам живым, - повторил воин.
...За несколько минут он выяснил подробности ночного боя. Девятнадцать человек были
убиты, шестеро - пленники, так же, как и он сам; остальные скрылись. В нем жила еще
отчаянная надежда, что они устроят засаду на дороге и отобьют своего предводителя; черные,
судя по всему, подумывали об этом тоже. "Могучие духи, их же всего пятнадцать!.. Чего же
ждут эти трусливые ублюдки?!"
Скрученные ремнями руки затекли и болели; когда он не успевал увернуться, ветви с
размаху хлестали его по лицу. Всадники ехали в молчании, тем более мучительном и
пугающем, что он не имел представления, куда и зачем его везут. Он дал себе клятву стойко
перенести все, что бы с ним не произошло, и молчал тоже, лишь стискивал зубы от боли в
запястьях.
К полудню устроили привал. Пленникам развязали руки, но стянули ремнями ноги -
предосторожность отнюдь не лишняя, поскольку Уггарду тут же пришла в голову мысль о
побеге. В конце концов, лучше умереть со стрелой в спине, чем... кто их знает, что они
сделают! Но голодом морить, по крайней мере, не собирались.
Уггард с удивлением заметил, что несколько воинов устроились спать. Правда, отдыхать
им довелось не больше получаса: тот светловолосый, видимо, старший в отряде, поднял всех и
указал трогаться в путь.
От Хитлум до Черных Гор тянется равнина, поросшая жестким ковылем, с редкими
островками низеньких деревьев в ложбинах; коннику - полтора-два дня пути. Эти, как видно,
решили добраться за день, не устраивая долгих привалов и не задерживаясь на ночевку.
Похоже, их кони были к такому привычны, пары часов отдыха за всю дорогу им хватило. Как и
людям, отдыхавшим действительно по-волчьи - урывками.
Младший из пленников, Утер, более всех страдавший от неизвестности, попытался
заговорить со стражами. Те молчали, не поворачиваясь даже в его сторону. Уггарда эта дорога
измучила больше, чем он мог предположить; пытался спать так же, как черные воины, но такой
отдых не приносил облегчения; пару раз он даже начинал дремать в седле и, очнувшись от
тяжелого краткого забытья в последний раз, увидел, что путь окончен.
Горы расступились, рассеченные, словно ударом меча, узким ущельем. Перед ними
черным силуэтом на фоне ночного неба вырисовывалась громада Трехглавой Горы, о которой
рассказывали старики - шепотом, чертя в воздухе ограждающие знаки. Весь сон как рукой
сняло.
- Слезай, - нарушил молчание светловолосый. Уггард повиновался с удивившей его
самого покорностью и попытался связанными руками погладить своего вороного - благородное
животное отстранилось и брезгливо фыркнуло. Уггарда это, непонятно почему, задело больше,
чем поведение стражей.
- Иди вперед.
Краем глаза Уггард заметил, что остальные шестеро следуют за ним. Утер был явно
напуган и жался к старшим; Уггарду и самому было не по себе. Однако - пусть не думают, что
его так легко запугать, он не сопляк какой! Потому мимо стражей ворот и под высокими
темными сводами коридоров и залов шел, гордо подняв голову, выпрямившись во весь рост.
Досада брала на остальных: они как-то поникли, съежились и только затравленно озирались по
сторонам.
В тронном зале уже собрались вожди и старейшины его племени; на троне же... Уггард
Пирамида