Элион подозрительно взглянул на Хонахта, но в лице молодого человека не читалось
ничего, кроме сочувствия.
- Когда? - отрывисто спросил Эльф.
- Хоть сейчас.
Элион ничего не ответил. Слишком многое теснилось в душе. Сейчас он просто не смог
бы идти...
"Вот и случилось это, госпожа моя. Элион сам все понял, и не мне довелось открыть ему
имя Учителя. Я не успел его подготовить. Он считал Учителя кем-то из Забытых Богов, и я не
решался назвать ему имя - то имя, которое они проклинают. Да он, наверно, и не поверил бы
мне, стал бы говорить, что я лгу... Как тогда, когда я рассказывал ему об Эльфах Тьмы. Он
плакал, а потом словно очнулся. У него были страшные, отчаянные глаза. Он закричал: "Я не
верю! Этого не могло быть! Этого не было, не было! Не было! Это ложь!.." Все это словно
душу его разорвало надвое, а теперь уже ничем не помочь... Как мне объяснить ему, если он не
поверил бы даже Книге? Я не могу оставить его. Не может быть, чтобы мы не могли понять
друг друга! И, если я сумею убедить его - тогда у нас появится надежда... Если бы он смог
говорить с Учителем!.. но нет, он не захочет этого. И я догадываюсь, почему. Он боится
понять: тогда весь его мир рухнет. Элдар невыносимо терять веру в свою правоту, потому они
страшатся сомнений, страшатся всего, что может изменить их взгляд. Так и с Элионом. Прав
Учитель: самое страшное - непонимание. Оно рождает вражду..."
"Госпожа моя, ты просишь рассказать тебе о судьбе твоего брата. Прости, что снова
причиняю тебе боль; я знаю, как вы любили его, но знаю и то, что правда для тебя дороже, и
что красивая ложь не утешит тебя. Ахто принял меч Аст Ахэ всего год назад. Он был отважен и
горд, твой брат, как и должно сыну вождя и рыцарю Твердыни; быть может, слишком горд. Он
не вынес оскорблений, которые бросил ему в лицо пленник. Он ударил...
Тогда старший сказал ему: это против чести. Закон Аст Ахэ гласит - пленный
неприкосновенен.
Брат твой пришел к Учителю и сказал: "Я предал тебя, Властелин. Я достоин самой
тяжкой кары. Верши свой суд". Учитель ответил: "Боль и гнев иногда бывают сильнее нас".
"Твой ученик не может быть бесчестным. Я знаю, ты простишь меня, Властелин, но я сам не
смогу простить себя", - ответил Ахто.
Долго говорил с ним Учитель, но не сумел убедить его. "Честь дороже жизни", - сказал
ему Ахто.
Мы не знаем, как случилось это. Твой брат убил себя: он не смог перенести позора. И
когда принесли Учителю весть, он сказал: я хочу видеть его. Мы слышали его слова: "Ты был
благороден и честен. Кара оказалась тяжелее вины... Суров же твой суд, о воин... Пусть же
никто не посмеет помянуть тебя недобрым словом". И Учитель коснулся губами лба Ахто, а
потом он ушел, и видели мы - боль переполняет его сердце. И приказал Учитель проводить
Ахто, как павшего вождя. Никто из нас не забудет, и цветы-память на могиле Ахто. Учитель же
помнит все...
Прошу тебя, звезда моя, не говори об этом отцу. Он, двадцать лет бывший рыцарем Аст
Ахэ, сочтет поступок сына бесчестьем для всего рода. Скажи ему, что Ахто погиб в бою;
правда убьет его. Ахто был его надеждой, и я никогда не смогу заменить ему сына...
Элион потрясен происшедшим. Прости, сердце мое, что в такой час я думаю о нем. Он
дорог мне..."
- Прощай, - коротко бросил Эльф.
- Прощай... - человек ответил не сразу.
Он отвернулся и медленно пошел прочь. Внутри все застыло.
Он был спокоен, входя к Мелькору. "Суди меня, Учитель. Я отпустил его. Я не должен
был делать этого. Суди меня. Я все приму, Учитель. Все равно. Я виноват. Суди меня".
Несколько мгновений Вала смотрел на склонившегося перед ним Хонахта.
- Что произошло?
- Учитель, - Хонахт не поднимал глаз. - Он сказал, что хочет уйти. И я отпустил его. Я
сам вывел его из Твердыни. Если я виновен - покарай меня. Я в твоей власти.
- О чем ты? Подойди ко мне. Подними голову. Теперь говори.
Хонахт почувствовал, как комок подкатывает к горлу:
- Учитель... Мне показалось - я оскорбил его чем-то... обидел... Вот он и ушел... Я
привязался к нему... Если бы ты знал, как он дорог мне, Учитель! И я сам, сам сказал ему - если
хочешь, уходи... Он даже не обернулся... А я... Больно мне, Учитель, как же мне больно...
Учитель...
Хонахт опустился на колени и склонил голову. Вала осторожно провел рукой по его
волосам:
- Как кусок живой плоти вырвали, и рана кровоточит... Руки опускаются, и кажется, что
легче умереть. И кажется - заплакал бы, если бы смог... Я знаю такое.
- Да, да...
- Ты прав, мужчины не плачут. Но ты не стыдись слез. Тяжело терять друзей. Сейчас
можно. Плачь.
- Учитель... Ты говорил - мы должны быть сильными...
- Это не слабость. Поверь мне. Сейчас никто больше тебя не видит, только я. Плачь,
мальчик мой, это ничего, иногда так нужно.
Он плакал - тяжело, неумело, - и говорил что-то сквозь стиснутые зубы. Когда, немного
успокоившись, снова начал воспринимать окружающее, понял, что Учитель - на коленях рядом
с ним, а он сидит на полу, уткнувшись в грудь Мелькору, и руки Учителя осторожно касаются
его лба, висков, сердца, и становится глуше боль.
- Надо же... как мальчишка... - криво улыбнулся Хонахт. - Что я нес?
- Ничего.
- Прости, Учитель. Я пойду. Я должен...
- Иди к себе. Тебя заменят. Собирайся в дорогу: поедешь домой.
- Не надо, Учитель! Я виноват, но только не это! Лучше прикажи казнить меня!
- Посланником, Хонахт, посланником.
Усмехнулся уголком губ:
- Я жду тебя назад. Но - не раньше, чем через месяц. После свадьбы.
- Учитель!..
- Подожди меня здесь.
Вала поднялся и вышел. Хонахт остался сидеть, нелепо улыбаясь. Если ночь в дороге, то
через два дня...
Учитель вскоре вернулся. Заговорил властно - только глаза улыбаются еле заметно:
- Рыцарь Хонахт, эти послания должны быть доставлены вождю Клана Совы не позднее,
чем через три дня.
- Повинуюсь, Учитель!
Юноша вскочил было, но Вала остановил его:
- Постой; еще одно. Вот, возьми: это свадебный дар твоей госпоже.
На ладони Валы лежала серебряная фибула - крылатая змея с сияющими глазами. Хонахт
вспыхнул:
- Но, Учитель...
- Бери, воин. И будьте счастливы.
Юноша выбежал из зала. Вала смотрел ему вслед:
- Мальчишка!
"Но вы еще встретитесь. Ты не забудешь. Он - тоже. Я знаю, как это - терять. Ты еще
можешь плакать. Боль уйдет - останется память. Память..."
...Его не принял Свет, он не обратился к Тьме. Его отвергли родичи - ведь он вернулся из
Пирамида
