- Ну, ничего, научишься, невелик грех. Оружием владеть...
- Так много? И что, все твои ученики это знают?
- Конечно, - пожал плечами Вала, - и не только это. Но тебе придется отказаться от
привычки носить меч.
- Почему?
- Таков здешний обычай. Пока не научишься достаточно хорошо владеть оружием.
Халдар вздохнул.
- Что ж, придется привыкать, - улыбнулся, - Учитель...
БЛАГОСЛОВЕННЫЙ И ПРОКЛЯТЫЙ. 432 ГОД I ЭПОХИ
Наверное, Гэлторн был прав, попросив позволения быть в пограничной страже. Люди
там часто менялись и - хотя это звучало кощунственным - часто гибли, и вряд ли кто мог
прожить столь долго, чтобы заподозрить, что Гэлторн не человек.
То были годы бдительного мира. Люди, для которых этот мир растянулся на жизнь
нескольких поколений, уже привыкли к относительно спокойной жизни и не верили, что он
может рухнуть. А, может, просто не понимали смысла войны. Впрочем, разве можно понять
жалким смертным высокие цели любимых детей Единого?
"...Дошли до меня, Властелин мой, вести о том, что верховный король Нолдор Инголдо-
финве не так давно возжелал поднять всех подданных своих против тебя. Однако не было в том
ему поддержки, особенно от сыновей Феанаро. И все же это сильно тревожит меня, ибо
означает лишь то, что война не за горами. Теперь надо готовиться к отражению нападения.
Знаю, что не в твоем это обычае, да и не смею советовать, но я бы ударил первым..."
Государь Инголдо-финве в последнее время все чаще объезжал свои северные границы,
дабы увидеть все самому. Тяжело и тревожно было у него на душе - если тихо, если Враг
затаился - жди войны.
Горше всего было, что так и не удалось убедить родню ударить первыми. Да что это за
родня, если родичи волками друг на друга смотрят! Верховный король Инголдо-финве... Титул
- насмешка. Какой уж тут король, если на твой приказ плюют, да еще и смеются прямо в лицо...
Финголфин так рванул повод, что конь испуганно вздыбился. Сыновья Феанаро пришли сюда
вместе со своим отцом за Сильмариллами. Он шел мстить за отца...
- Государь!
Финголфин оторвался от своих невеселых раздумий.
- Что там?
- Какой-то человек. Вернее их несколько, но один хочет говорить с тобой.
Финголфин осмотрелся. Он был почти на выходе из ущелья, что вело прямо на северо-
восток, к вражьей стране. Здесь уже была нейтральная территория.
"Надо же, как увлекся, - досадливо подумал король. - Так и в Ангамандо недолго
заехать".
Отряд людей, стоявших в отдалении, был, наверное, не многочисленнее свиты короля.
По их одежде и доспехам трудно было судить, из какого они народа. Их предводитель был
очень похож на золотоволосых людей Дор-Ломина. Он приветствовал короля, но Финголфин
не уловил в нем того почти священного почтения, что было свойственно людям. Оба отъехали
в сторону.
- А ты смелый человек, - усмехнулся король.
- Благодарю. Но я не человек.
Финголфин сжал челюсти, чуя сердцем недоброе, и усердно заглушаемое воспоминание
зашевелилось в нем. Действительно, этот был удивительно похож на самого Финголфина,
словно был с ним в родстве.
- Так ты из этих?
- Ты верно догадался.
- И зачем ты здесь?
- Просто поговорить. Он сказал, ты - один из немногих среди Нолдор, с кем он мог бы
говорить.
- Он послал тебя?
- Нет. Он бы не позволил мне. Он уже не верит в слова.
- В этом он прав.
- И все же я верю в то, что мы сможем говорить.
- И о чем же? Если это речи о мире, то я их не услышу. Мой отец убит им.
- А ты не помнишь, за что? Один - за сотни.
- Этот один был мой отец!
- А они были моими родными и друзьями. Я остался один. И все же пришел к тебе. Мы
оба слишком много потеряли - неужели и теперь не поймем друг друга?
- И чего же хочет твой хозяин?
- Мой повелитель ничего не знает о нашем разговоре. Но чего он хочет, я скажу. Он
хочет лишь одного - уверенности, что вы больше не начнете войны. Он ничего у вас не требует.
Живите по своей воле, лишь не переступайте нынешних границ. И пусть будет мир.
- Мира желаю и я. Но только такого, в котором не будет твоего хозяина. Можешь
передать ему это. И еще - пусть припомнит, как умер мой отец.
Финголфин говорил спокойно, очень спокойно. Может, это спокойствие и обмануло
Гэлторна. Люди его отряда увидели, как вернулся к свите король, как они быстро уехали прочь,
а Гэлторн все еще оставался на месте, странно неподвижно сидящий в седле. Наконец, к нему
подъехали. Лишь тогда стало понятно, что он боится шевельнуться - из-за раны в живот. Кто-то
закричал, требуя погони, но Гэлторн простонал сквозь зубы:
- Не надо... я же не посланник... не трогайте их... иначе война...
Потом, переведя дыхание, совсем тихо:
- Я еще хочу увидеть его... дожить... отвезите...
Не надо было ничего объяснять. Он чувствовал, что не должен умирать, не имеет права,
не увидев своего повелителя еще раз. А за наивность всегда платят...
Он не терял сознания - боялся, что умрет, и так и не попрощается. Страшно хотелось
пить. "Я попрошу у него. Тогда уже будет можно... Теперь будет искуплено все. Может, и я
смогу уйти как они, вырваться..." Временами боль отпускала, и тогда он засыпал на короткие
минуты, и мыслилось ему, что он идет по бесконечным темным коридорам. "Это чертоги
Мандоса", - думал он, а затем живой мир вновь заполнял его глаза, возвращая к боли.
И вернувшись, он увидел того, кого не мог не увидеть прежде, чем умереть. Они ничего
не говорили друг другу - не нужно было слов.
- Дай мне руку... прошу тебя... господин...
- Учитель.
- Благодарю... Пожалуйста, будь со мной... Я боюсь умирать... там ведь будет еще
страшнее... не покидай меня... пока можешь...
Вала молчал, не в силах сказать хоть слово. Рана была слишком тяжелой, и слишком
долго его везли, чтобы помочь хоть чем-нибудь. Он взял Гэлторна за руку.
- Не бойся, - он не узнал своего голоса. - Не бойся. Я не отдам тебя. Они ничего тебе не
сделают, как им. Я не отдам тебя.
- Я... не... человек...
- Не говори ничего.
Вала провел по золотым волосам дрогнувшей рукой. Еще несколько минут Гэлторн
лежал спокойно. Затем началась агония. И Мелькор простерся над своим учеником, он
чувствовал боль Эльфа, но страшнее боли был ужас безнадежного - "не уйти"; ему казалось -
это он сам умирает... Внезапно боль отпустила его - он увидел, как Гэлторн приподнялся на миг
и, глядя куда-то в пространство широко раскрытыми глазами, растерянно проговорил:
- Звезды...
Пирамида