Толстые пальцы, сжимавшие сумочку крокодиловой кожи, увенчивались двухдюймовыми
ногтями, покрытыми лаком ярко-алого цвета.
«Не могла бы я немного поговорить с Гарри, пока не начали? — спросила она
Коробейника, но смотреть продолжала на Гарри. — Самый юный из защитников, знаешь
ли… чтобы добавить красок?»
«Ну конечно! — воскликнул Коробейник. — То есть… если Гарри не возражает…»
«Гмм…» — сказал Гарри.
«Чудненько», — подытожила Рита Москита, и не успел Гарри опомниться, как ее
ало-когтистая рука неожиданно мертвой хваткой вцепилась ему в локоть, и он был
извлечен из комнаты, по направлению к двери поблизости.
«Нам этот шум совсем некстати, — сказала она. — Ну-ка посмотрим… да-да, тут
очень уютно и мило».
Они были в кладовке для метел. Гарри выпучил на нее глаза.
«Сюда, милый — да-да — чудненько, — повторила Рита Москита, тщательно
усаживаясь на перевернутую кадку, толкая Гарри на ящик и закрывая дверь, так что
они погрузились во тьму. — Ну, посмотрим…»
Она распахнула свою крокодиловую сумочку и извлекла горсть свеч, зажгла их
взмахом руки и заколдовала так, что они повисли в воздухе, давая возможность
ориентироваться в темноте.
«Ты не против, Гарри, если я использую Прямоцитирующее Перо? Мне так не
придется отрываться от разговора с тобой…»
«Прямо… что?» не понял Гарри.
Улыбка Риты Москита стала шире. Гарри посчитал — у нее было три золотых
зуба. Она снова полезла в крокодиловую сумочку и извлекла длинное ядовито-
зеленое перо и свиток пергамента, который она растянула на ящике Универсального
Магического Очистителя Миссис Скауэр. Сунув кончик зеленого пера себе в рот, она
пососала его немного с явным удовольствием, потом поставила перо торчком на
пергамент, и оно осталось там стоять, слегка подрагивая.
«Проверка… меня зовут Рита Москита, я репортер Ежедневного Оракула».
Гарри быстро глянул на перо. Едва Рита Москита заговорила, зеленое перышко
пустилось строчить, скользя по пергаменту:
Привлекательная блондинка Рита Москита, сорока трех лет, чье свирепое перо
проткнуло немало раздутых репутаций…
«Чудненько», — снова сказала Рита Москита, оторвала верхний край
пергамента, скомкала его и сунула в сумочку. После чего наклонилась к Гарри и
сказала: «Итак, Гарри… что побудило тебя добавить свое имя в списки кандидатов
Трёхмагового Турнира?»
«Эээ», — снова начал Гарри, но перо его отвлекло. Оно неслось по
пергаменту, не ожидая его ответа, и он сумел разобрать одну из оставленных пером
фраз:
Уродливый шрам, напоминание о трагическом прошлом, портит в остальном
очаровательное личико Гарри Поттера, чьи глаза…
«Не обращай на перо внимания, Гарри, — твердо сказала Рита Москита.
Неохотно, Гарри перевел взгляд на нее. — Теперь скажи, почему ты решил
участвовать в Турнире, Гарри?»
«Не решал я, — сказал Гарри. — Не знаю, как мое имя оказалось в Огненном
Кубке. Я его туда не бросал».
Рита Москита подняла одну густо подведенную бровь. «Ну не надо, Гарри,
теперь нечего бояться неприятностей. Мы все знаем, что тебе не полагалось этого
делать. Но не беспокойся об этом. Наши читатели любят неподчинение».
«Но я не подбрасывал своего имени, — повторил Гарри. — Я не знаю, кто…»
«Какие у тебя чувства насчет ожидающих вас заданий? — перебила Рита
Москита. — Тебя это возбуждает? Ты нервничаешь?»
«Я особенно и не думал… да, нервничаю, пожалуй», — пробормотал Гарри. Все
внутри у него как-то неуютно съежилось.
«В прошлом защитникам случалось погибать, правильно? — бодро напомнила Рита
Москита. — Тебе это вообще приходило в голову?»
«Нуу… говорят, теперь это будет много безопаснее», — сказал Гарри.
Перо летало по пергаменту, лежавшему между ними, то туда, то сюда, как
будто на коньках.
«Конечно, тебе уже приходилось смотреть в глаза смерти, ведь правда? — Рита
Москита впилась в него взглядом. — Как по-твоему, как это на тебя
подействовало?»
«Эээ», — повторил Гарри.
«Ты не думаешь, что травма, полученная в прошлом, могла вызвать особое
желание доказать, на что ты способен? Что ты достоин своей славы? Тебе не
кажется, что тебя могло соблазнить принять участие в Турнире…»
«Я НЕ СОБИРАЛСЯ УЧАСТВОВАТЬ», — Гарри начинал раздражаться.
«Ты хоть сколько-нибудь помнишь своих родителей?» — заглушила его голос
Рита Москита.
«Нет», — сказал Гарри.
«Как ты думаешь, что бы они почувствовали, если бы знали, что ты
состязаешься в Трёхмаговом Турнире? Гордились бы? Волновались? Сердились?»
Гарри все это уже серьезно не нравилось. Ну откуда ему было знать, как бы
чувствовали себя его родители, будь они сейчас живы? Он чувствовал на себе
ненасытный взгляд Риты Москиты. Хмурясь, он избегал этого взгляда, пока его
собственные глаза не встретились с тем, что писало перо.
Слезы наполняют эти завораживающе-зеленые глаза при упоминании родителей,
которых он едва помнит…
«Никаких слез у меня в глазах НЕТ!» — повысил голос Гарри.
Не успела Рита Москита открыть рот в ответ, как кто-то оттянул дверь шкафа
наружу. Гарри осмотрелся, моргая от яркого света. С высоты своего роста на них
обоих, сплюснутых в кладовке, смотрел Албус Дамблдор.
«ДАМБЛДОР! — воскликнула Рита Москита со всеми проявлениями радости — но
Гарри заметил, что ее перо и пергамент мгновенно исчезли с коробки Волшебного
Очистителя, а когтистые пальцы захлопнули крокодиловую сумочку. — Ну как ты? —
спросила она, поднимаясь и протягивая большую, мужеподобную руку. — Надеюсь,
успел за лето прочесть мою статью о конференции Международной Конфедерации
Волшебников?»
«Очаровательно-злобно написано, — блеснул глазами Дамблдор, — особенно мне
понравилось, как ты описала меня в виде выжившего из ума и побитого молью
идиота».
Рита Москита не проявила и тени смущения. «Я только обращала внимание
читателя, что некоторые из твоих идей слегка старомодны, Дамблдор, и что
Пирамида