«Эй, Гарри!»
«Вот именно! — вырвалось у Гарри: с него на сегодня решительно хватит. Он
резко затормозил на своем пути по коридору и развернулся. — Я как раз только что
закончил реветь по моей покойной мамочке, а теперь, пожалуй, продолжу…»
«Нет, я просто… ты… ты уронил свою ручку».
Это была Чоу. Гарри почувствовал, как жар подступает к лицу.
«А… да… извини», — пробормотал он, принимая перо.
«Гм… желаю удачи во вторник, — сказала она. — Я правда надеюсь, что у тебя
все получится».
В результате Гарри почувствовал себя полным идиотом.
Эрмионе тоже доставалось, но она ещё не дошла до того, чтобы орать на
любого, кто подвернется под руку; если уж на то пошло, Гарри просто восхищался
ее самообладанием.
«НЕОТРАЗИМО ХОРОШЕНЬКАЯ? Это она-то? — взвизгнула Панси Паркинсон, едва
завидев Эрмиону по прочтении статьи Риты. — Это с чем же она сравнивала, с
гиббоном, что ли?»
«Не обращай внимания, — с достоинством произнесла Эрмиона, высоко держа
голову и словно не слыша хихиканья Слитеринских девчонок. — Просто не обращай
внимания, Гарри».
Но Гарри не был на это способен. Рон не сказал ему ни слова с тех самых
пор, как сообщил ему о наказании Снэйпа. У Гарри было возникла надежда на
примирение — два часа вместе взаперти после уроков, когда они должны были
мариновать крысиные мозги в подземелье вроде бы давали такой шанс — но тут-то
как раз и вышла Ритина статья. И Рон явно уверился в своем подозрении, что Гарри
наслаждается всеобщим вниманием.
Эрмиона не в шутку злилась на них обоих; она металась от одного к другому,
пытаясь заставить их прекратить этот бойкот, но Гарри уперся: он не станет
первым заговаривать с Роном, пока тот не признает, что Гарри не подкладывал в
Кубок записки со своим именем, и не извинится за обвинение во лжи.
«Не я первый начал, — упрямо повторял он. — Это его проблемы».
«Ты по нему скучаешь, — нетерпеливо настаивала Эрмиона. — И я ЗНАЮ, что он
тоже…»
«СКУЧАЮ? — возмутился Гарри. — Ничего я по нему не скучаю…»
Но это было бессовестное вранье. Гарри очень хорошо относился к Эрмионе, но
Рон — это совсем другое дело. С ним можно было как следует посмеяться, и не
приходилось большую часть времени проводить в библиотеке. Гарри все еще не
удалось освоить Призывающее Заклинание — словно заело — и Эрмиона настояла,
чтобы он налег на теорию, уверенная, что это поможет. В результате чуть не все
перерывы на обед уходили на зубрежку всяческой литературы.
Виктор Крум тоже не вылезал из библиотеки, и Гарри не мог понять, что он
затевает. Учится? Или ищет каких-то подсказок к надвигающемуся Первому Заданию?
Эрмиона часто жаловалась, что от Крума житья нет — не то, чтобы она что-то лично
против него имела, просто его присутствие гарантировало, что к книжным полкам,
как магнитом, притягивались стайки прыскающих в кулачки девочек, чтобы лишний
раз поглазеть, и этот шум ее раздражал.
«Он даже не симпатичный! — сердилась она, сверкая глазами в сторону
крючконосого профиля Крума. — Они за ним бегают только потому что он знаменитый!
А небось и не посмотрели бы, если бы он не умел делать этот Винт Болонского…»
«Финт Вронского», — сквозь зубы поправил Гарри. Помимо того, что он
предпочитал правильное произношение, когда речь шла о Квиддитчной терминологии,
его отдельно доставало то, что он очень хорошо представлял, какое выражение лица
было бы у Рона, услышь он про Винт Болонского.
Странно, но факт: когда грядущее приводит вас в ужас, и вы готовы на все,
лишь бы как-то удержать время, оно приобретает гадкую привычку нестись галопом.
Дни, остававшиеся до Первого Задания, полетели так, будто кто-то ускорил
движение часовых стрелок как минимум вдвое. Едва скрываемая на людях паника уже
не оставляла Гарри ни на минуту, следуя за ним всюду так же усердно, как и
ядовитые замечания по поводу статьи в Ежедневном Оракуле.
В последнюю перед Заданием субботу, все школьники, начиная с
третьеклассников и старше, получили разрешение побывать в Хогсмид. Эрмиона
сказала Гарри, что ему не помешает выбраться из замка хотя бы какое-то время, и
ей не пришлось долго его в этом убеждать.
«А как же Рон? — напомнил он тем не менее. — Разве ты не хочешь пойти
вместе с ним?»
«А… ну… — Эрмиона чуть порозовела. — Я думала, мы все могли бы встретиться
в Трёх Метлах…»
«Нет», — отрезал Гарри.
«Ой, Гарри, ну это же так глупо…»
«Я пойду, но с ним встречаться не буду, и вообще надену свой Плащ-
Невидимку».
«Ах так, ну и ладно, — огрызнулась Эрмиона. — Только я терпеть не могу
разговаривать с тобой, когда ты невидим, так и знай — каждый раз сомневаешься,
то ли ты есть там, куда я смотрю, то ли нет».
Итак, Гарри набросил на себя Плащ-Невидимку еще в коридоре, спустился вниз,
и они с Эрмионой отправились в Хогсмид.
В Плаще Гарри чувствовал себя волшебно свободным; он видел проходящих мимо
школьников на входе в деревню, и хотя большинство шло со значками «Болейте за
СЕДРИКА ДИГГОРИ», в кои-то веки до него не доносилось злобных фраз, и никто не
вспоминал пассажей из той дурацкой статьи.
«Теперь все пялятся на МЕНЯ, — надулась Эрмиона, когда они выходили из
Горшочка с Мёдом, жуя большие шоколадки со сливочной начинкой. — Думают, я сама
с собой разговариваю».
«Так шевели губами потише».
«Ну брось же, сними этот свой Плащ, пожалуйста, хоть ненадолго. Никто тебя
здесь не побеспокоит».
«Вот как? — отозвался Гарри. — Ну-ка обернись».
Рита Москита со своим фотографом как раз вышли из Трёх Метел. Негромко
переговариваясь, они прошли мимо Эрмионы, не заметив ее. Гарри попятился, и
уткнулся спиной в стену Горшочка с Мёдом, чтобы избежать увесистого пинка от
крокодиловой сумочки Риты.
Когда оба исчезли из виду, Гарри заметил: «Значит, она тут засела. Ручаюсь,
что явится на Первое Задание».
И тут же почувствовал в желудке раскаленную лаву паники. Но промолчал: они
с Эрмионой просто предпочитали не обсуждать, что будет Первым Заданием; он
чувствовал, что она не хочет об этом говорить.
«Ушла, — сообщила Эрмиона, всматриваясь вдаль сквозь невидимого Гарри,
вдоль Главной улицы. — Почему бы нам не зайти в Три Метлы и взять там масляного
эля? Холодновато становится… И никто тебя не заставляет подходить к Рону!» — с
досадой добавила она, правильно истолковав его молчание.
Три Метлы были набиты битком — в основном учениками из Хогвартса,
Пирамида