Это все".
Возбужденно переговариваясь, ребята вышли из учительской. Но Гарри было
невесело. Профессор Лупин намеренно не дал ему справиться с буккартом. Почему?
Может быть, потому, что он видел, как Гарри стало плохо в поезде, и решил, что у
него ничего не получится? Неужели он подумал, что Гарри снова потеряет сознание?
Но остальные, похоже, ничего не заметили.
"Ты видел, как я прикончил эту бэнши?" - крикнул Шэймус.
"А рука?" - сказал Дин, размахивая своими собственными.
"А Снэйп в этой шляпе!"
"А моя мумия!"
"Интересно, почему профессор Лупин боится хрустальных шаров?" - задумчиво
спросила Лаванда.
"Это был самый лучший урок защиты от темных сил, верно?" - возбужденно сказал
Рон, когда они вернулись в класс за сумками.
"Он, похоже, очень хороший учитель, - одобрительно согласилась Гермиона. -
Если бы только мне дали разобраться с буккартом..."
"Во что бы он превратился у тебя? - ухмыляясь, спросил Рон. - В домашнюю
работу с оценкой девять из десяти?"
Глава Восьмая
Бегство Толстушки
Для большинства учеников уроки защиты от темных сил сразу же стали самыми
любимыми. Только Драко Малфой и его банда Слайзеринцев не упускали случая
пройтись по поводу Лупина.
"Вы взгляните на его мантию, - громко шептал Малфой, когда профессор Лупин
проходил мимо, - он одевается, как наш старый домашний эльф".
Но остальным не было дела до заплат на потрепанной одежде профессора Лупина.
Их больше занимали уроки, которые становились всё интересней и интересней. После
буккартов, они прошли Красных галстучков, маленьких гадких гоблинов, обитающих
там, где когда-то пролилась кровь: в темницах замков и на опустевших полях
сражений. Здесь они поджидали заблудившихся путников, чтобы огреть их дубинкой.
От галстучков они перешли к каппам, странным обитателям водоемов, похожих на
чешуйчатых обезьян с перепончатыми руками, которые всегда были рады задушить
незадачливую цаплю в своем пруду.
Гарри мечтал, чтобы и другие учителя были такими же лапочками, как Лупин.
Однако алхимия превратилась в постоянное наказание. Снэйп в последнее время
пребывал в особенно мстительном настроении. Никто даже не сомневался почему.
История о буккарте-Снэйпе в наряде бабушки Невилла, разнеслась по школе, как
лесной пожар. Очевидно, Снэйп не счел ее забавной. Его глаза угрожающе
вспыхивали при одном только звуке имени профессора Лупина, а к Невиллу он
цеплялся просто по любому поводу.
Гарри начинал побаиваться и уроков прорицания, проходивших в душном кабинете
профессора Трелони. Он расшифровывал кривобокие символы, стараясь не обращать
внимания, как всякий раз при взгляде в его сторону огромные глаза профессора
Трелони наполняются слезами. Ему трудно было испытывать к ней симпатию, даже
несмотря на то, что у многих его одноклассников она пользовалась уважением,
граничащим с почтением. Парвати Патил и Лаванда Браун частенько навещали ее
кабинет в башне в обеденные часы. Они возвращались оттуда с раздражающим видом
превосходства, как будто им было известно нечто, недоступное остальным. В
присутствии Гарри они стали понижать голос, как если бы он находился на смертном
одре.
Никому больше не нравились уроки ухода за волшебными животными, которые, в
отличие от незабываемого первого занятия, стали невыносимо скучными. Похоже,
вдохновение больше не посещало Хагрида. Теперь они урок за уроком учились
ухаживать за флобберами - невзрачными червяками, замечательными только своей
исключительной прожорливостью.
"И кому вообще пришло в голову их разводить?" - интересовался Рон, после
очередного часа, проведенного в попытках впихнуть листья салата в глотку
флоббера.
Однако, в начале октября у Гарри появилось еще одно занятие, настолько
приятное, что сторицей компенсировало скучные уроки. Приближался сезон
квиддитча, и Оливер Вуд, капитан команды Гриффиндора, назначил на вечер четверга
собрание, чтобы обсудить тактику на новый сезон.
В команду квиддитча входило семь человек: трое нападающих, чьей задачей было
забивать голы, попадая кваффлом (красным мячом размером с футбольный) в одно из
колец, расположенных в каждом конце поля на высоте пятидесяти футов; двое
отбивающих, в чью экипировку входили тяжелые дубинки, предназначенные для ударов
по бладжерам (двум тяжелым черным мячам, которые атаковали игроков); защитник,
охранявший кольца, и ловец, работа которого была самой трудной, и состояла в
том, чтобы ловить золотой снитч, крылатый мячик, размером с грецкий орех. Поимка
снитча означала конец игры и приносила команде ловца дополнительные сто
пятьдесят очков.
Оливер Вуд, семнадцатилетний здоровяк, заканчивал седьмой, и последний, год в
Хогвартсе.
Когда Вуд обратился к шести членам команды, собравшимся в холодной раздевалке
возле стадиона, в его голосе звучало тихое отчаяние.
"Это наш последний шанс... мой последний шанс... выиграть кубок по квиддитчу,
- произнес он, нервно шагая туда-сюда перед игроками. - Я уеду в конце этого
года. И другого шанса у меня не будет.
"Гриффиндор не выигрывал уже семь лет. Ну ладно, с удачей у нас было хуже,
чем у кого-либо: травмы, затем отмененный турнир в прошлом году, - Вуд сглотнул,
как будто память об этом куском застряла у него в горле. - Но мы знаем, что мы
самая-отлично-подготовленная-команда-во-всей-школе", - добавил он, ударив
кулаком в ладонь, и застарелая одержимость вновь блеснула у него в глазах.
"У нас трое отличных нападающих, - Вуд взглянул на Алисию Спиннет, Ангелину
Джонсон и Кэти Белл.- У нас двое непобедимых отбивающих".
"Ах, что ты, Оливер, перестань, ты нас смущаешь", - сказали Фред и Джордж
Висли одновременно, делая вид, что стесняются.
"И у нас есть ловец, который ни разу не упустил шанса выиграть матч! -
прогромыхал Вуд, с гордостью глядя на Гарри. - И я", - подумав, добавил он.
"Мы считаем, что ты тоже очень хорош, Оливер", - сказал Джордж.
"Потрясающий, первоклассный защитник!" - согласился Фред.
"Дело в том, - продолжил Вуд, возобновляя прогулку льва по клетке, - что на
квиддитчном кубке все эти два года должны были стоять наши имена. С тех пор как
Гарри присоединился к команде, я решил - кубок у нас в кармане. Но он нам не
достался, и этот год - наш последний шанс..."
Вуд произнес это так удрученно, что даже Фред и Джордж посмотрели на него с
сочувствием.
Пирамида