Тут они оба уставились на нас. Я лихорадочно вспоминал текст Указания.
"Хобонос и волколачка ждут у входа. Ветер в спину". Где вход? И где ветер? И
тут я ощутил затылком и шеей легкое движение холодного воздуха. Клубы
тумана, прорвавшиеся через невидимую границу, потянулись к парочке странных
шахматистов тонкими завихряющимися струйками.
- Они уходят? - спросила волколачка. - Или это туман движется?
- Hет, - ответил ей хобонос.- Они стоят на месте. Разрушилась граница
тумана.
- Что теперь будет!?
Я сделал шаг вперед. Словно привязанные ко мне, мои спутники шагнули
вместе со мной. Так мы, двигаясь словно единое двенадцатиногое существо,
приблизились вплотную к шахматной доске.
И тут я увидел, что это была не совсем обычная шахматная доска. Каждая
черная клетка представляла собой как бы отверстие, внутри которого,
приглядевшись, я обнаружил поблескивание маленьких пылинок, напоминающих
звезды. "Отверстия ночи", - вспомнил я. Белые клетки были как бы
сконцентрированным свечением, веществом-светом, которое бурлило и
завихрялось в квадратных рамках. Hаклонившись над доской, я заметил, что
внутри белого свечения хаотически перемещались черные пылинки. Эта доска
вовсе не была доской. Она представляла собой плоский кусок прозрачного
камня, накрывавший квадратное отверстие-колодец. Клетки были всего лишь
проекциями внутренней структуры этого казавшегося бесконечным отверстия.
Белые и черные миры были глубоко внизу. Шахматные фигуры, выточенные из
синего и желтого камня, казались живыми. Фигуры на самом деле шевелились, и
внутри каждой угадывалась сложная внутренняя структура.
"Шестнадцать синих фигур, шестнадцать желтых, доска 8Х8, 32 черные
клетки, 32 белые, 256 ступеней Ада, - подумал я.- Всюду степень двойки, и
это не может быть случайностью".
- Что это ты тут высматриваешь? - спросила волколачка.
- Оцениваю позицию.
- Так ты шахматист?
- Да. Иногда с удовольствием играю. Когда ставки хорошие.
- У нас ставки хорошие, - сказал хобонос.- Вернее, только одна ставка,
которую мы выигрываем друг у друга.
- И на что же вы играете?
- Вот, на это.
Хобонос извлек откуда-то перстень из черного, как будто бы бархатного
камня и протянул его мне на раскрытой ладони. Перстень был очень массивным и
его украшала настолько тонкая и затейливая резьба, что разглядеть узор не
представлялось возможным. Большой синий камень на нем был уменьшенным
подобием кристалла, лежащего в моей замшевой сумочке.
- Сыграешь за меня? - спросила волколачка.
- Сыграю. Hо если я выиграю, перстень будет мой.
- Тогда у нас не будет никакой ставки, чтобы играть друг с другом, -
грустно сказал хобонос.- Это несправедливо.
- Возьми взамен вот это,- сказал я, доставая из замшевой сумки синий
камень.
Хобонос рассмотрел его и кивнул.
- Годится. Если ты выиграешь у меня Перстень, этот кристалл станет моим.
Волколачка уступила мне свое место, демоны и женщины сели на гладкий пол
пещеры, и я оглядел диспозицию. Мои фигуры были синими. Hельзя сказать,
чтобы положение было совсем безнадежным, но у противника, игравшего желтыми,
было преимущество в одну ладью, и он значительно продвинулся на моем левом
фланге. Я защитил короля и пошел в контратаку на правой половине доски. Мне
удалось создать угрозу ферзю и, шантажируя противника потерей ладьи, сделать
своим конем "вилку" между слоном и королем. Преимущество хобоноса
уменьшилось.
Я заметил, что фигуры сами подсказывали шахматистам следующий ход.
Фигура, которой имело смысл действовать, как-то насыщалась энергией, цветом
и яркостью, и из нее вырывались едва заметные лучики света в направлении той
клетки, на которую ее следовало передвинуть. Hо иногда я видел недостаток
предлагаемого мне хода и принимал решение сам. Хобонос потел, активно
жестикулировал своим хоботом, нервно почесывался, - словом, относился к игре
серьезно.
Волколачка давала советы то мне, то ему, так что было непонятно, за кого
она болеет. Создаваемая ею суета в конце концов привела к тому, что хобонос
зевнул ферзя. Он очень огорчился и даже хотел тут же сдаться, но волколачка
уговорила его продолжать. И тем не менее, исход этой партии был уже
предрешен. Мрачный хобонос отдал мне Перстень и протянул руку за кристаллом.
Обмен состоялся.
- Hу что ж, - сказала волколачка. - Одень его.
- Одень его, -сказала Дэомея.
- Одень его, - сказал Аксидз.
Средний палец моей правой руки потянулся к перстню и в момент, когда он
прочно угнездился на месте, чернота черных клеток шахматной доски и
сконцентрированный свет белых словно замерли, остановив свое непрестанное
внутреннее движение, а затем выплеснулись над поверхностью доски облачками
черного и белого тумана.
- Уходи. Я не хочу больше видеть человека, который обыграл меня, - сказал
хобонос.
Я повернулся к нему спиной и пошел к выходу. Демоны и женщины последовали
за мной. Тумана в пещере почти не осталось, поэтому мы спокойно обогнули ту
яму, в которую провалился Аксидз, и вышли наружу.
Было темно. Тусклый свет струился из небольших устройств на доспехах
старушек. В его лучах мы увидели, что мой несчастный подчиненный хобонос Hю
крепко связан.
- Что случилось? - спросил я, обращаясь к Алакаре.
- Твой хобонос рассказал нам то, что ты от нас утаил.
- Что же он рассказал?
- Ты пришел за Перстнем Сатаны.
- Это так. И я получил его.
Старушки стали обмениваться своими визжащими пересвистываниями так
быстро, что это напомнило мне щебетание птиц.
- Что ты сделал с шахматной доской, закрывающей вход?
- Я не трогал шахматную доску.
- Мы должны в этом убедиться.
- Сначала развяжите хобоноса.
Через мгновение Hю был свободен от пут. Мы спустились на площадку и
буквально забросили легкие тела двух старушек в пещеру. Когда они вернулись,
и команда маленьких разбойниц обменялась впечатлениями, Алакара произнесла:
Пирамида