циркулировали внутри ножек, спинок, сидений, как бледно-зеленая, пронизанная
розовыми отблесками лучистая кровь.
-- Ну что же ты?
Она стояла в глубине комнаты. Кресло раскрылось, чтобы услужить мне. Я
не выносил этого. Эта стекло-видная масса не была стеклом -- казалось, что
садишь-ся на надутую подушку, а посмотрев вниз, можно было неясно увидеть
пол сквозь вогнутый толстый лист сиденья.
Когда я вошел, мне показалось, что стена напро-тив двери стеклянная и я
вижу сквозь нее следующую комнату, заполненную людьми, словно там шел
какой-то прием, но люди эти были неестественно высокими -- и вдруг я понял,
что передо мной телевизионный экран во всю стену. Звук был выключен; теперь,
сидя, я ви-дел огромное женское лицо, как будто гигантская не-гритянка
заглядывала в комнату через окно; губы ее шевелились, она что-то говорила, а
серьги величиной с тарелку дрожали бриллиантовым блеском.
Я устроился поудобнее в кресле. Девушка опуская руку вдоль бедра --
живот ее и в самом деле казался отлитым из голубого металла, -- внимательно
смотре-ла на меня. Она уже не казалась пьяной. Может быть, и раньше мне
просто померещилось.
-- Как тебя зовут? -- спросила она.
-- Брегг. Эл Брегг. А тебя?
-- Наис. Сколько тебе лет?
"Интересные обычаи, -- подумал я. -- Ну, что ж, видимо, так принято".
-- Сорок, а что?
-- Нет, ничего. Я думала, сто. Я улыбнулся.
-- Пусть будет сто, если ты так хочешь.
"Самое смешное, что это правда", -- подумал я.
-- Что выпьешь?
-- Спасибо, ничего.
-- Как хочешь.
Она подошла к стене, и там открылось нечто вроде небольшого бара. Она
заслонила собой полки. Потом обернулась, неся поднос с бокалами и двумя
бутылка-ми. Чуть нажав бутылку, она налила мой бокал до краев -- жидкость
выглядела совершенно как молоко.
-- Спасибо, -- сказал я, -- я ничего не хочу.
-- Но ведь я тебе ничего и не даю?! -- удивилась она.
Увидев, что я снова сделал ошибку, хоть и не по-нимая, какую именно, я
пробурчал что-то себе под нос и взял бокал. Она налила из другой бутылки
себе. Жидкость была маслянистая, бесцветная, она слегка пенилась и быстро
темнела, будто от соприкосновения с воздухом. Наис села и, касаясь губами
края бокала, равнодушно спросила:
-- Кто ты?
-- Koль, -- ответил я. Поднял бокал, чтобы присмореться к нему, -- это
молоко было совершенно без запаха. Я не стал к нему притрагиваться.
-- Нет, серьезно, -- сказала она. -- Ты думал, я в темную, да? Ничего
подобного. Это просто кальс. Была с шестеркой, понимаешь, только вдруг дно
стало отвратительным. Особенно-то стараться было не к чему и вообще... я уж
собиралась выйти, когда ты подсел.
Кoe-что я все-таки улавливал: видимо, я случайно сел за ее столик, пока
ее не было; может быть, она танцевала? Я дипломатично промолчал.
-- Ты издали выглядел так... -- она не могла найти нужного слова .
-- Солидно? -- подсказал я.
Ее веки дрогнули. Неужели и на них металличе-ски пленка? Нет, это,
наверно, краска. Она подняла голову.
-- А что это значит?
-- Ну... э... внушающий доверие...
-- Ты странно говоришь. Откуда ты?
-- Издалека.
-- Марс?
-- Дальше.
-- Летаешь?
-- Летал.
-- А теперь?
-- Вернулся.
-- Но будешь снова летать?
-- Не знаю. Наверное, нет.
Разговор как-то угасал -- казалось, она уже немно-го раскаивалась в
своем легкомысленном приглашении и мне хотелось облегчить ее положение,
-- Может, я пойду? -- спросил я, так и не прикоснувшись к напитку.
-- Почему? -- удивилась она.
-- Мне казалось, что тебе... так будет приятнее.
-- Нет, -- сказала она, -- ты думаешь... нет, отче-го же... почему ты
не пьешь?
-- Я пью.
Это все же было молоко. В такую пору, при таких обстоятельствах! Я был
изумлен, и она, наверное, за-метила это.
-- Что, нe нравится?
-- Это... молоко, -- проговорил я. Наверно, вид у меня был совершенно
идиотский.
-- Да нет же! Какое молоко? Это брит... Я вздохнул.
-- Слушай, Наис... я, пожалуй, пойду. Правда. Так будет лучше,
-- Так зачем же ты пил? -- спросила она. Я молча смотрел на нее. Язык
не так уж изменил-ся -- только я все равно ничего не понимал. Ничего.
Это они изменились.
-- Как хочешь, -- сказала она наконец. -- Я тебя не держу. Но сейчас...
-- она смутилась. Хлебнула свой лимонад -- так я мысленно назвал этот
пенистый напиток, -- а я опять не знал, что сказать. Как это все было
сложно!
-- Расскажи о себе, -- предложил я, -- хочешь?
-- Хороню. А потом ты расскажешь?
-- Да.
-- Я в Кавуте второй год. Последнее время раз-ленилась, не пластовала
регулярно и... так как-то. Шестерка у меня неинтересная. По правде говоря, у
меня... никого нет. Странно даже...
-- Что?
-- Что никого нет...
Снова сплошной мрак. О ком она говорила? Кого нет? Родителей?
Любовника? Знакомых? Абс был прав -- без восьмимесячной подготовки в Адапте
я тут ничего нe пойму. Но сейчас мне тем более не хо-телось пристыженным
возвращаться за парту.
-- Ну, а дальше? -- спросил я и, вспомнив, что держу в рyкe бокал,
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида