зеленый коридор, павильончики, пагоды с переброшенными к ним мостиками,
полным-полно ресторанчиков, ост-рый, назойливый запах жареного, бренчание
стекла, повторяющиеся металлические звуки. Толпа, втянув-шая меня сюда,
смешалась с другой толпой, потом стало просторней, все садились в открытый
настежь вагон, нет, он просто был прозрачный, словно отлитый из стекла, даже
сиденья стеклянные и все-таки мяг-кие. Незаметно для себя я очутился внутри
него: мы уже мчались. Вагон летел, люди перекрикивали гром-коговоритель,
повторявший: "Меридионал, Меридионал, стыки на Спиро, Атэйл, Блэкк, Фросом".
Весь ва-гон словно таял, пронизанный светом; за стенами про-носились
огненные цветные полосы, параболические арки, белые перроны. "Фортеран,
Фортеран, стыки Га-ле, стыки внешних растов, Макра", -- бормотал микро-фон.
Вагон останавливался и мчался дальше. Удиви-тельное дело: ни торможение, ни
ускорение не ощуща-лись, словно инерция была уничтожена. Как же так? Я
проверил это на трех очередных остановках, чуть подгибая ноги в коленях. На
поворотах тоже ничего. Люди выходили, входили, на передней площадке
по-явилась женщина с собакой -- в жизни такого пса не видел. Он был
огромный, с шарообразной головой, очень некрасивый, в его светло-карих
спокойных гла-зах отражались уносящиеся назад микроскопические гирлянды
огней. РАМБРЕНТ, РАМБРЕНТ. Замель-кали синеватые и белесые светящиеся
трубки, лестни-цы, отливающие кристаллическим блеском, черные фонтаны,
постепенно блеск застывал, каменея, вагон остановился. Я вышел и растерялся.
Над амфитеат-ром перрона вздымалось многоэтажное знакомое соору-жение -- все
тот же космопорт, другое место того же самого гигантского зала, разделенного
крыльями бе-лых плоскостей. Я подошел к краю геометрически правильной чаши
перрона -- вагон уже отошел -- и испытал очередное потрясение: я находился
не вни-зу, как полагал, а, наоборот, очень высоко, этажах в сорока над
проносившимися в бездне лентами доро-жек, над серебряными палубами мерно
двигающихся перронов. В их расщелины вползали продолговатые молчаливые
громады, и шеренги люков выбрасывали наружу людей, как будто эти чудовища,
эти хромиро-ванные рыбины откладывали на перрон на равных расстояниях кучки
золотой и черной икры. И над всем этим, далеко, как сквозь дымку, я различал
ползущие по невидимой строчке сверкающие буквы:
ГЛЕНИАНА РУН, ВОЗВРАЩАЮЩАЯСЯ СЕГО-ДНЯ СО СЪЕМОЗАПИСИ МИМОРФИЧЕСКОГО
РЕАЛА, ВОЗДАСТ В ОРАТОРИИ ЧЕСТЬ ПАМЯТИ РАППЕРА КЕРКСА ПОЛИТРЫ. ГАЗЕТА
"ТЕР-МИНАЛ" СООБЩАЕТ: СЕГОДНЯ В АММОНЛИ ПЕТИФАРГ ДОБИЛСЯ СИСТОЛИЗАЦИИ
ПЕРВО-ГО ЭНЗОМА. ГОЛОС ЗНАМЕНИТОГО ГРАВИСТА МЫ БУДЕМ ПЕРЕДАВАТЬ В ДВАДЦАТЬ
СЕМЬ ЧАСОВ. РЕКОРД АРРАКЕРА. АРРАКЕР ПОД-ТВЕРДИЛ СВОЕ ЗВАНИЕ ПЕРВОГО
ОБЛИТИСТА СЕЗОНА НА ТРАНСВААЛЬСКОМ СТАДИОНЕ.
Я отошел. Значит, даже счет времени изменился. Огромные буквы, как
шеренги пылающих канатоход-цев, плыли над морем голов, в их свете женские
одеж-ды внезапно вспыхивали холодным металлическим блеском. Я шел, ничего не
замечая, а во мне все зву-чали слова: "Значит, даже счет времени изменился".
Это добило меня. Хотелось только одного: выйти отсю-да, выбраться из этого
дьявольского космопорта, очу-титься под открытым небом, на воле, увидеть
звезды, ощутить ветер.
Меня привлекла аллея продолговатых огней; замк-нутый в прозрачном
алебастре потолка острый язычок пламени выписывал какие-то слова: ТЕЛЕТРАНС
ТЕ-ЛЕПОРТ ТЕЛЕТОН; стрельчатая арка входа -- неи-моверная, лишенная опор
арка, словно перевернутый нос ракеты, -- вела в зал, крытый окаменевшим
золо-тым пламенем. В нишах стен -- сотни кабинок, люди вбегали в них,
поспешно выбегали, швыряли на пол обрывки лент, нет, не телеграфных,
каких-то иных, с выдавленными на них бугорками, другие ступали по этим
обрывкам. Я попробовал выйти, по ошибке за-брел в темную нишу, не успел
отступить, что-то за-бренчало, вспышка, будто фотолампа, и из щели,
окаймленной металлом, как из почтового ящика, вы-пал сложенный вдвое листок
блестящей бумаги. Я взял его, развернул, из него выскочила человече-ская
голова с полураскрытыми, слегка искривленными тонкими губами, уставилась на
меня, сощурив глаза: это был я сам. Я снова сложил листок, и объемное
ви-дение исчезло. Я осторожно начал раскрывать его -- ничего; шире --
изображение появилось опять, как будто выпрыгнуло из ниоткуда, -- отдельно
от тела, висящая над листком голова с глуповатым выражени-ем лица. Я
всматривался в нее -- что это такое, объ-емная фотография? Потом сунул
листок в карман и вышел.
Золотой ад, огненная лава потолка, иллюзорная, по пышущая настоящим
пожаром, казалось, низ-вергались на головы толпы, но никто не смотрел вверх,
все хлопотливо бежали из одних кабинок в другие, в глубине прыгали зеленые
буквы, колонки цифр спол-зали по узким экранам; еще кабины, вместо дверей
жалюзи, стремительно свертывающиеся при чьем-либо приближении, -- наконец-то
я нашел выход.
Изогнутый коридор; наклонный, как в театре, пол, па стенах --
стилизованные букеты раковин, вверху стремительно проносились слова: ИНФОР
ИНФОР ИНФОР, бесконечно.
Впервые я увидел ИНФОР на Луне и принял его за искусственный цветок.
Я приблизил лицо к салатовой чаше, она мгновенно, еще ничего от меня не
услышав, застыла в ожи-дании.
-- Как мне выйти? -- не очень-то вразумительно спросил я.
-- Куда? -- тотчас откликнулся теплый альт.
-- В город.
-- В какой район?
-- Безразлично.
-- На какой уровень?
-- Все равно, я хочу выйти из порта!
-- Меридионал, расты: сто шесть, сто семнадцать, ноль восемь, ноль два.
Тридукт, уровень АФ, АЖ, АН, уровень окружных митов, двенадцать и
шестнадцать, уровень надир в любом южном направлении. Централь-ный уровень
-- глидеры, красный -- местный, бе-лый -- дальний А, Б и В. Уровень ульдеров
прямого сообщения, все шкалы с третьей и выше... -мелодич-но перечислял
женский голос.
Мне хотелось вырвать из стены этот микрофон, так заботливо склонившийся
ко мне. Я отошел. "Идиот! Идиот!" -- отзывался во мне каждый шаг. ЭКС ЭКС
ЭКС ЭКС, твердила проползавшая вверху, обрамлен-ная лимонно-желтым туманом
надпись. Может быть, "Эксит"? "Выход"?
Огромная надпись: ЭКСОТАЛ. Стремительно нале-тел поток теплого воздуха,
даже штанины захлопали. Я оказался под открытым небом. Но мрак ночи сразу же
отпрянул, оттесненный бесчисленными огнями. Огромный ресторан -- столики,
сверкавшие всеми цве-тами радуги; над ними -- освещенные снизу, чуть
жутковато, лица в глубоких тенях. Низкие кресла, чер-ная жидкость с зеленой
пеной, лампионы, сыплющие мелкие искры, нет, вроде светлячков -- волны
пылаю-щей мошкары.
Хаос огней затмевал звезды. Подняв голову, я уви-дел лишь черную
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида