-- Так что же? Кино? Театр?
-- Нет. Театр, я знаю, такое было -- это было давно. Я знаю: там были
настоящие люди. Реал ис-кусственный, но это нельзя отличить. Разве только,
если войдешь туда, к ним...
-- Если войдешь...
Голова великана вращала глазами, качалась, смот-рела на меня, будто он
испытывал истинное наслаж-дение, созерцая эту сцену.
-- Послушай, Наис, -- сказал я вдруг, -- или я пойду, потому что уже
поздно, или...
-- Предпочла бы второе "или".
-- Ты же не знаешь, что я хочу сказать.
-- Так скажи.
-- Хорошо. Я хотел тебя еще спросить кое о чем. О самом основном, самом
важном я уже немного знаю: я просидел в Адапте на Луне четыре дня. Но там
все было чересчур торжественно. Что вы делаете, когда не работаете?
-- Можно делать массу всяких вещей, -- сказала она. -- Можно
путешествовать, по-настоящему или мутом. Можно развлекаться, ходить в реал,
танцевать, играть в терео, заниматься спортом, плавать, летать -- что
угодно.
-- Что такое мут?
-- Это вроде реала, только до всего можно дотро-нуться. Там можно
ходить по горам, всюду -- сам увидишь, это невозможно рассказать. Но, мне
кажется, ты хотел спросить о чем-то другом...
-- Тебе правильно кажется. Как сейчас... у муж-чин с женщинами?
Ее веки затрепетали.
-- Наверно, так, как всегда было. Что могло изме-ниться?
Все. В те времена, когда я улетел, -- только не обижайся -- девушка
вроде тебя не пригласила бы меня к себе в такое время.
-- В самом деле? Почему?
-- Потому что это имело бы вполне определенный смысл.
Она помолчала .
-- А почему ты думаешь, что это не имело такого смысла?
Мой вид развеселил ее. Я смотрел на нее; она пе-рестала улыбаться.
-- Наис... как же это, -- пробормотал я, -- ты при-глашаешь совершенно
незнакомого парня и... Она молчала.
-- Почему ты не отвечаешь?
-- Потому что ты ничего не понимаешь. Я не знаю, как тебе объяснить.
Понимаешь, это ничего не зна-чит...
-- Ах, вот как. Это ничего не значит, -- повто-рил я.
Я не мог усидеть. Встал. Забывшись, почти под-прыгнул -- она
вздрогнула.
-- Прости, -- буркнул я и начал шагать по ком-нате. За стеклом
простирался парк, залитый утренним солнцем; по аллее, среди деревьев с
бледно-розовыми листьями, шли трое ребят в рубашках, сверкавших, как
доспехи.
-- Браки существуют?
-- Ну, конечно.
-- Ничего не понимаю! Объясни мне это. Вот ты видишь мужчину, который
тебе подходит, и, не зная его, сразу...
-- Но что же тут рассказывать? -- неохотно ска-зала она. -- Неужели
действительно в твое время, то-гда, девушка не могла впустить в комнату
никакого мужчину?
-- Нет, могла, конечно, и даже с такой именно мыслью, но... не через
пять минут после знакомства...
-- А через сколько минут?
Я взглянул на нее. Она спросила вполне серьезно. Ну, конечно, откуда ей
было знать; я пожал плечами.
-- Дело не во времени, просто... просто она должна была сначала
что-то... ну, увидеть в нем, узнать его, полюбить. Сначала гуляли...
-- Подожди, -- перебила она. -- Ты, кажется, ни-чего не понимаешь. Ведь
я же дала тебе брит.
-- Какой брит? Ах, это молоко? Ну, так что?
-- Как что? Разве... тогда не было брита?
Она улыбнулась, потом расхохоталась. Внезапно замолчала, посмотрела на
меня и отчаянно покраснела.
-Так ты думал... ты думал, что я... нет!!
Я присел. Пальцы меня не слушались. Я вытащил из кармана папироску и
закурил. Она широко откры-ла глаза.
-- Что это такое?
-- Папироса. А вы не курите?
-- Первый раз в жизни вижу такое... и это папи-роса? Как ты можешь
втягивать в себя дым? Нет, по-стой -- то важнее. Брит вовсе не молоко. Я не
знаю, что там, но чужому всегда дают брит.
-- Мужчине?
-- Да.
-- Ну и что из этого?
-- То, что он будет... он должен вести себя хоро-шо. Знаешь... Может,
тебе какой-нибудь биолог объяснит это.
-- К черту биологов. Так это значит, что мужчина, которому ты дала
брит, ничего не может?
-- Разумеется.
-- А если он не захочет выпить?
-- Как он может не захотеть?
Тут кончалось всякое взаимопонимание.
-- Ты же не можешь его заставить, -- терпеливо начал я.
-- Сумасшедший мог бы отказаться, -- медленно сказала она, -- но я ни о
чем таком не слыхала, ни-когда...
-- Это такой обычай?
-- Не знаю, что тебе сказать. Ты из-за обычая не ходишь раздетым?
-- Ага. Ну, в некотором смысле да. Но на пляже можно раздеться.
-- Догола? -- спросила она с внезапным интересом.
-- Нет. Купальный костюм... Но в наши времена были такие люди, они
назывались нудисты...
-- Знаю. Нет, то другое, я думала, что вы все...
-- Нет. Значит, этот брит, это... как платье? Такое же обязательное?
-- Да. Когда вдвоем.
-- Ну, а потом?
-- Что потом?
-- Во второй раз?
Идиотский это был разговор, и я себя отвратитель-но чувствовал, но
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида