-- Не знаешь почему?
-- Догадываюсь. Пришлось бы стартовать вслепую. Я-то видел, что облако
поднимается всего на полмили от поверхности, но он этого не знал. Он боялся
столк-новения с каким-нибудь гребнем, скалой. Ведь он мог опуститься на дне
какой-нибудь глубокой расселины. Ну и висели мы так день, другой --
кислорода и запа-сов продовольствия у него было на шесть суток. Ко-нечно,
никто ничего не мог сделать. Ходили и приду-мывали, как бы вытащить Томаса
из этой ловушки. Излучатели. Волны различной длины. Мы даже осве-тители туда
кидали. Ни черта, туча была черной, как могила. Третий день -- третья ночь.
Измерения гово-рили, что пыль спадает, но я не был уверен, спадет ли она
полностью за те 70 часов, что остались Томасу. Без пищи он, конечно, мог
просидеть там и дольше, но не без воздуха. Вдруг мне в голову пришла идея. Я
рассуждал так: ракета Томаса в основном состоит из стали. Если на этом
проклятом планетоиде нет ме-сторождений железных руд, то, может, его удастся
обнаружить ферроискателем. Таким аппаратом для обнаружения железных
предметов, знаешь. У нас был очень чувствительный, он реагировал на гвоздь
на расстоянии трех четвертей километра. Ракету обнаружил бы за несколько
миль. Мы с Олафом еще кое-что проверили в аппарате. Потом я сказал Гимме,
что и как, и полетел.
-- Один?
-- Да.
-- Почему один?
-- Потому что без Томаса нас, пилотов, оставалось уже только двое, а
"Прометей" не мог рисковать.
-- И они согласились? Я улыбнулся в темноте.
-- Я был первым пилотом. Гимма не мог мне при-казывать, он мог только
советовать, а я взвешивал все "за" и "против" и говорил "да" или "нет". То
есть говорил, конечно, "да". Но в аварийных случаях реше-ние зависело от
меня.
-- А Олаф?
-- Ну, Олафа ты уже немного знаешь и, конеч-но, понимаешь, что я
полетел не сразу. Но в конце концов ведь это я, в сущности, послал Томаса.
Он не мог возражать. В общем полетел я. Конечно, без ра-кеты.
-- Без ракеты?
-- Да. В скафандре, с газовым пистолетом. Это было немного дольше, но
не так уж долго, как кажет-ся. Пришлось повозиться с ферроискателем. Это был
здоровый сундучище, ужасно неудобный. Разумеется, там он ничего не весил,
но, когда я вошел в тучу, мне приходилось все время быть начеку, чтобы обо
что-нибудь не стукнуться. В тучу я вошел незаметно, только звезды начали
исчезать, сначала по краям, по-том черным стало уже полнеба. Я оглянулся.
"Про-метей" весь светился издалека, у него было приспособ-ление для
люминезирования панциря. Он выглядел, как белый, длинный карандаш с грибком
на конце, -- это был фотонный отражатель. Вдруг все исчезло. Пе-реход был
резким. Секунда черного тумана, а потом ничего. Радио у меня было выключено,
вместо него в наушниках пел ферроискатель. До края тучи я летел не больше
пяти минут, а падал на поверхность планетки около двух часов -- приходилось
соблюдать осторожность. Электрический фонарь оказался беспо-лезным, как я,
впрочем, и ожидал. Я начал поиски. Знаешь, как выглядят большие сталактиты в
пещерах?..
-- Знаю.
-- Там было что-то в этом роде, только еще более необычно. Я говорю о
том, что было позже, когда туча уже спала, потому что во время поисков не
было видно ничего, словно кто-то залил смолой стекло скафандра. Ящик был у
меня на ремнях. Приходилось двигать антенкой, прислушиваться, идя с
вытянутыми руками, -- никогда в жизни я не падал столько раз, сколько там.
Это неопасно только из-за слабого притяжения, и, ко-нечно, если б хоть
немного было видно, можно было бы сто раз успеть выпрямиться. Человеку,
который этого не знает, трудно рассказать... Планетка была сплошным
нагромождением игл, балансирующих скал -- я ставил ногу и начинал с пьяной
медлительностью куда-то падать. Оттолкнуться не смел, потому что потом
чет-верть часа летел бы вверх. Приходилось просто ждать: как только я
пытался идти дальше, осыпи смещались под ногами. Все эти валуны, столбы,
каменные об-ломки -- все это было едва сцеплено, потому что свя-зывала их
сила чрезвычайно слабая. Впрочем, не ду-май, что, падая на человека, большой
валун не мог его там убить... Тут действует уже не вес, а масса; правда,
всегда есть время отскочить, если, конечно, видишь или хотя бы слышишь этот
обвал. Но ведь там и воздуха не было, только по дрожанию скалы под но-гами я
догадывался, что, должно быть, снова вывел из равновесия какую-нибудь
каменную глыбу и потом оставалось только ждать, не вынырнет ли из этой тьмы
обломок, который начнет тебя придавливать... Одним словом, так я блуждал
несколько часов и давно перестал считать гениальной свою идею с
ферроиска-телем. Вдобавок приходилось остерегаться каждого ша-га еще и
потому, что по неосмотрительности я уже несколько раз оказывался в воздухе,
попросту пови-сал... как в диком сне. Наконец я поймал сигнал. Я те-рял его,
наверное, раз восемь, не помню точно, во всяком случае, когда я отыскал,
наконец, ракету Томаса, на "Прометее" была уже ночь.
Ракета стояла наклонно, наполовину зарывшись в ту чертову пыль. Эта
пыль -- ну, нечто самое мяг-кое, самое тонкое на свете, понимаешь? Почти
нема-териальное... Самый легкий пух на Земле оказывает большее
сопротивление. Пылинки так невероятно ма-лы... Я заглянул внутрь -- Томаса в
ракете не было. Я сказал, что она стояла наклонно, но совсем не был в этом
уверен; без специальных аппаратов там трудно было определить вертикаль. И
для измерений потребо-вался бы добрый час, а обычный отвес -- ведь он там
почти ничего не весил -- порхал бы на конце шнурка, как муха, вместо того
чтобы висеть как полагается... Поэтому я не удивился, что Томас не пробовал
стар-товать. Я влез внутрь. Сразу обнаружил, что он пы-тался установить
точную вертикаль, воспользовавшись тем, что было под рукой, но у него ничего
не вышло. Пищи у него оставалось довольно много, зато кислоро-да не было.
Видимо, он перекачал все, что имел, в бал-лон скафандра и вышел.
-- Зачем?
-- Я тоже спрашивал себя зачем. Он пробыл там три дня. В такой ракете
есть только кресло, экран, ры-чаги и люк за спиной. Я сидел там несколько
минут. Уже было ясно, что я его не найду. Сначала я думал, что, может, он
вышел как раз тогда, когда я прилетел, что он использовал газовый пистолет,
чтобы вернуться на "Прометей", и уже сидит там, а я тут ползаю по этим
пьяным камням... Я выскочил из ракеты так энер-гично, что меня вынесло
наверх, и я полетел. Никако-го ощущения направления, ничего. Знаешь, как
быва-ет, когда в абсолютной темноте увидишь искорку? Че-го только не
выдумаешь тогда! Какие лучи, картины! Так вот, чувство равновесия... с ним
тоже что-то подоб-ное. Там, где притяжения нет вообще, еще полбеды, если
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида