За стеклами летели огни, переливались, мягко от-ходили назад, мир
вокруг был невыразимо прекрасен, а я, истерзанный, разбитый, летел, свистя
шинами, из одного виража в другой к Тихому океану, к скалам. Неожиданно,
когда машина наклонилась сильнее, чем я ожидал, и вышла правыми колесами за
край дороги, я испугался, это длилось мгновение, потом я разразил-ся диким
хохотом: неужели я боюсь погибнуть тут только потому, что решил сделать это
в другом месте; этот хохот неожиданно перешел в рыдания. Я должен сделать
это быстро, думал я, потому что я уже не тот. То, что со мной делается,
более чем страшно, это отвра-тительно. Я твердил себе, что мне должно быть
стыд-но, но слова не имели ни веса, ни смысла. Было уже совершенно темно,
шоссе почти опустело -- ночью ма-ло кто ездил, -- когда я увидел недалеко за
собой черный глидер. Он шел легко и без усилия там, где я вынужден был
выделывать дикие трюки тормозами и газом. Глидеры держатся на дороге силой
магнитно-го и гравитационного притяжения или черт знает чем еще. Во всяком
случае, он мог опередить меня без осо-бого труда, но держался позади метрах
в восьмидеся-ти, то немного ближе, то дальше. На резких поворотах, когда
машину заносило и меня отбрасывало влево, он отставал, не думаю, чтобы не
мог выдержать темпа. Может быть, водитель боялся. Впрочем, там не было
никакого водителя. Но какое мне дело до этого глидера?
А дело все-таки было, потому что я чувствовал, что он висит у меня на
хвосте не случайно. И вдруг мне пришло в голову, что это Олаф, Олаф,
который, не до-веряя мне ни на грош (и правильно), затаился где-то и выжидал
развития событий. И при мысли, что там мой избавитель, мой дорогой, старый
Олаф, который опять не даст мне сделать того, что я хочу, и будет мне
старшим братом, утешителем, меня охватила та-кая ярость, такое бешенство,
что несколько секунд я вообще не разбирал дороги.
"Какого дьявола меня не оставляют в покое?!" -- подумал я и начал
выжимать из машины последние возможности, последние крупицы, словно бы не
знал, что глидер все равно может идти вдвое быстрее. Так мы мчались в ночи,
между холмов, усыпанных огонь-ками, а сквозь дикий свист рассекаемого
воздуха уже был слышен невидимый, распростертый впереди огром-ный, словно
выплывающий из бездонных пропастей шум океана.
"Ну и догоняй, -- думал я. -- Догоняй. Ты не зна-ешь того, что знаю я.
Ты следишь за мной, преследу-ешь меня, не даешь мне покоя -- прекрасно; но я
перехитрю тебя, выскользну, убегу, ты и моргнуть не успеешь; а ты сколько ни
бейся, ничего не сможешь сделать, потому что глидер не сойдет с шоссе. Так
что даже в последнюю минуту у меня будет чистая со-весть. Очень хорошо!!"
Я как раз проезжал мимо домика, в котором мы жили, -- три его
освещенных окна сверкнули мне в ли-цо, словно затем, чтоб доказать, что нет
такой муки, которую нельзя еще больше углубить, и я вышел на последний
отрезок шоссе, параллельный океану. Тогда глидер, к моему изумлению, резко
увеличил скорость и стал меня обходить. Я быстро закрыл ему путь, по-давшись
влево. Он отстал, и так мы маневрировали: как только он хотел выйти вперед,
я загораживал ма-шиной левый пояс, -- так, наверное, раз пять. Неожи-данно,
несмотря на мои маневры, он начал меня опе-режать, кузов машины почти
вплотную коснулся чер-ной блестящей поверхности безоконного, как бы
без-людного снаряда; я уже не сомневался, что это Олаф, потому что никто
другой не осмелился бы сделать по-добного, -- но ведь не мог же я убить
Олафа. Не мог. И я пропустил его. Он вышел вперед, мне показалось, что
теперь он пытается загородить мне путь, но он продолжал держаться метрах в
пятнадцати перед мо-им капотом. Ну, подумал я, это мне не помешает. И я
немного притормозил, со слабой надеждой, что, может быть, он оторвется, но
он не хотел отдаляться и тоже притормозил. До последнего поворота у скал
оставалось около мили, когда глидер пошел еще мед-леннее: теперь он держался
середины шоссе, так, что я не мог его обогнать. Я подумал, что, может быть,
мне удастся уже сейчас, но тут не было никаких скал, только песчаный пляж,
машина зарылась бы колесами в песок через ею метров, даже не дойдя до
океана, -- такое идиотство не входило в мои расчеты. Выхода не было,
приходилось ехать дальше. Глидер еще больше замедлил скорость, я видел, что
он вот-вот остановится: его черный корпус засверкал от тормозных огней
буд-то залитый горящей кровью. В ту же минуту я попы-тался обойти его резким
поворотом, но он преградил мне путь. Он был быстрее и поворотливее -- ведь
им командовал автомат. У автомата всегда реакция быст-рее. Я нажал ногой
тормоз, слишком поздно, послышал-ся дикий скрежет, черная масса выросла
перед самым стеклом, меня бросило вперед, и я потерял сознание.
Я открыл глаза, как после сна, бредового сна. Мне снилось, что я
плаваю. Что-то холодное, мокрое текло у меня по лицу, я почувствовал чьи-то
руки, они тряс-ли меня, и услышал чей-то голос.
-- Олаф, -- пробормотал я. -- Зачем, Олаф? За-чем?..
-- Эл!!
Меня словно пронзило током, я приподнялся на локте и прямо над собой
увидел ее лицо, и когда я сел, обалдевший, неспособный соображать, она
мед-ленно опустилась передо мной на колени, плечи ее су-дорожно вздрагивали,
а я все еще не верил. Голова у меня была огромная, как будто ватная.
-- Эри, -- сказал я онемевшими губами, странно большими, тяжелыми и
какими-то не моими. -- Эри... Это ты... или мне только...
Неожиданно силы вернулись ко мне, я схватил ее за плечи, поднял,
вскочил, закружился на месте с ней -- мы оба упали на еще теплый мягкий
песок. Я целовал ее соленое, мокрое лицо и плакал, впервые в жизни. И она
плакала. Мы долго не говорили ниче-го. Постепенно мы начали как будто
бояться -- не знаю чего, -- она всматривалась в меня глазами лу-натика.
-- Эри, -- повторял я. -- Эри... Эри... -- и ничего больше.
Почувствовав неожиданную слабость, я лег на пе-сок, а она, испугавшись,
пробовала приподнять меня, но у нее не хватило сил.
-- Нет, Эри, -- шептал я, -- нет, ничего страшно-го, это просто так...
-- Эл! Говори! Говори!
-- Что говорить?.. Эри...
Мой голос немного успокоил ее. Она побежала ку-да-то, вернулась с
плоской флягой и опять полила мне лицо водой. Вода была горькой: это была
вода океана. "Я собирался глотнуть ее намного больше", -- мелькнуло у меня в
сознании: я заморгал. Приходил в себя. Сел и потрогал голову.
Я даже не был ранен, волосы смягчили удар, на голове появилась только
шишка величиной с апель-син, немного поцарапана кожа, здорово шумело в ушах,
но в общем все было в порядке. Я попробовал поднять-ся, но ноги как-то не
очень слушались.
Она стояла передо мной на коленях, глядя на меня, опустив руки.
-- Это ты? Правда? -- спросил я: только теперь я понял. Я резко
повернулся и, почувствовав головокружение, вызванное этим движением, увидел
при свете молодого месяца в нескольких метрах от нас, на краю шоссе два
сцепившихся черных силуэта. Когда я снова взглянул на нее, у меня захватило
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида