-- Подожди. При чем тут "обезьяний цирк"?
-- Не знаю. Может, он слышал, что астронавтов крутят в центрифугах. Не
знаю, я с ним больше не разговаривал. Вот так. Меня отпустили, только теперь
Адапт на Луне обязан лучше обрабатывать прибывших.
-- А должен еще кто-нибудь вернуться?
-- Да. Группа Симонади, через восемнадцать лет.
-- Тогда у нас есть время.
-- Уйма.
-- Но, признайся, они кроткие, -- сказал я. -- Ты сломал парню ключицу,
и тебя отпустили безо вся-кого...
-- У меня такое впечатление, что это из-за цир-ка, -- сказал он. -- Им
самим перед нами... знаешь как. Ведь они же не дураки. Да и вообще вышел бы
скандал. Эл, дружище, ты же ничего не знаешь.
-- Ну?
-- Знаешь, почему о нашем прибытии ничего не сообщили?
-- Кажется, было что-то в реале. Я не видел, но кто-то мне говорил.
-- Да, было. Ты помер бы со смеху, если б это увидел. "Вчера утром на
Землю вернулся экипаж ис-следователей внепланетного пространства. Его члены
чувствуют себя хорошо. Начата обработка научных ре-зультатов экспедиции".
Конец. Точка. Все.
-- Не может быть!
-- Даю слово. А знаешь, почему они так сдела-ли? Потому что боятся нас.
Поэтому и раскидали пас по всей Земле.
-- Нет. Этого я не понимаю. Они же не идиоты. Ты сам только что сказал.
Не думают же они, что мы действительно хищники, что начнем на людей
ки-даться?
--- Если б они так думали, то не впустили бы нас. Нот, Эл. Речь не о
нас. Тут дело серьезней. Неужели ты не понимаешь?
-- Видимо, поглупел. Говори.
-- Большинство не отдает себе в этом отчета...
-- В чем?
-- В том, что гибнет дух поиска. О том, что нет экспедиций, они знают.
Но не думают об этом. Счи-тают, что экспедиций нет, потому что они не нужны,
и все. Но есть люди, которые прекрасно видят и зна-ют, что происходит. И
понимают, какие это будет иметь последствия. И даже уже имеет.
-- Ну?
-- "Ням-ням. Ням-ням во веки веков". Никто уже не полетит к звездам.
Никто уже не решится на опасный эксперимент. Никто никогда не испытает на
себе нового лекарства. Что, они не знают об этом? Зна-ют! И если б сообщили,
кто мы такие, что мы сдела-ли, зачем летали, что это было, то никогда,
понима-ешь, никогда не удалось бы скрыть этой трагедии!!!
-- "Ням-ням"? -- спросил я, применяя его выра-жение. Может быть,
постороннему слушателю оно по-казалось бы смешным, но мне было не до смеха.
-- Вот именно. А что, по-твоему, это не трагедия?
-- Не знаю. Ол, слушай. В конце концов, понима-ешь, для нас это есть и
навсегда останется чем-то ве-ликим. Если уж мы дали отнять у себя эти годы и
все остальное, значит мы считаем, что это самое важ-ное. Но, может, это не
так? Нужно быть объективным. Ну, скажи сам: чего мы достигли?
-- Как чего?
-- Ну, разгружай мешки. Высыпай все, что привез с Фомальгаута.
-- Ты спятил?
-- Вовсе нет. Какая польза от нашей экспедиции?
-- Мы были пилотами, Эл. Спроси Гимму, Турбера...
-- Ол, не морочь мне голову. Мы были там вместе, и ты прекрасно знаешь,
что они делали; что делал Вентури, пока не погиб, что делал Турбер, -- ну,
че-го ты так смотришь? А что мы привезли? Четыре во-за разных анализов:
спектральных, таких, сяких, про-бы минералов, потом еще ту живую метаплазму,
или как там называется эта пакость с беты Арктура. Hop-мере проверил свою
теорию гравитационно-магнитных завихрений, и еще оказалось, что на планетах
типа С Меоли могут существовать силикоповые тетраплоиды, а не триплоиды, а
на том спутнике, где чуть не погиб Ардер, нет ничего, кроме паршивой лавы и
пу-зырей размером с небоскреб. И для того чтобы убе-диться, что эта лава
застывает такими громадными, идиотскими пузырями, мы бросили псу под хвост
де-сять лет и вернулись сюда, чтоб стать посмешищами, чудовищами из
паноптикума; так на кой черт мы туда лезли? Можешь ты мне сказать? Зачем это
нам было нужно?..
-- Потише, -- оборвал он.
Я разозлился. И он разозлился. Глаза у него сузи-лись. Я подумал, что
мы, чего доброго, подеремся, и у меня начали подергиваться губы. И тогда он
вдруг тоже улыбнулся.
-- Ты старый конь, -- сказал он. -- Ты умеешь довести человека до
бешенства.
-- Ближе к делу, Олаф, ближе к делу!
-- К делу? Ты сам чепуху городишь. Ну, а если б мы привезли слона, у
которого восемь ног и который изъясняется чистейшей алгеброй, так что, ты
был бы доволен? Что ты, собственно, ожидал на этом Арктуре? Рай?
Триумфальную арку? В чем дело? Я за де-сять лет не слыхал от тебя столько
глупостей, сколько ты выпалил сейчас в одну минуту.
Я глубоко вздохнул.
-- Олаф, не делай из меня идиота. Ты прекрасно знаешь, что я имел в
виду. Люди могут прожить и без этого...
-- Еще бы!
-- Подожди. Могут жить, и даже, если дело обсто-ит так, как
утверждаешь, что они перестали летать из-за бетризации, то стоило ли,
следовало ли нам пла-тить за это такой ценой, -- вот тебе проблема, кото-рую
предстоит решить, дорогой мой.
-- Да? А, допустим, ты женишься. Что ты так смотришь? Не можешь
жениться? Можешь. Я тебе говорю, что можешь. И у тебя будут дети. Ну и ты
понесешь их на бетризацию с песней на устах, да?
-- Не с песней. Но что я смогу сделать? Не могу же я воевать со всем
миром...
-- Ну, да пошлют тебе счастье небеса черные и голубые, -- сказал он. --
А теперь, можем поехать в город.
-- Ладно, -- сказал я, -- обед будет через два с половиной часа, --
успеем.
-- А если опоздаем, так ничего уж и не дадут?
-- Дадут, но...
Я покраснел под его взглядом. Словно не заметив этого, он начал
отряхивать песок с босых ног. Мы пошли наверх и, переодевшись, поехали на
автомоби-ле в Клавестру.
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида