она должна была быть теплой, я вспомнил девушку, и это было совсем так,
будто я вспомнил что-то ужасное, несчастье, с ко-торым я должен справиться,
а не могу.
Может, и это я только втемяшил себе в голову. Я вертел в голове эту
мысль и так и эдак, неуверен-но, сжавшись в надвигающихся сумерках. Я уже
едва различал собственное тело, загар скрывал меня в тем-ноте, тучи
затягивали все небо, и неожиданно, слиш-ком быстро наступила ночь. Кто-то
шел со стороны дома. Я пригляделся и различил в темноте ее белую купальную
шапочку. Меня охватил страх. Я медленно поднялся, хотел бежать, но она
заметила меня на фоне неба и тихо спросила:
-- Брегг?
-- Я. Хотите искупаться? Я вам... не помешаю. Я уже ухожу...
-- Почему? Вы мне не мешаете... Вода теплая?
-- Да. На мой взгляд, даже слишком, -- сказал я. Она подошла к краю
бассейна и, легко оттолкнув-шись, прыгнула. Я видел только ее силуэт. Костюм
был темный. Раздался всплеск. Она вынырнула у самых моих ног.
-- Ужас! -- воскликнула она, отплевываясь. -- Что он наделал... Надо
напустить холодной. Вы не знаете, как это делается?
-- Нет. Но сейчас узнаю.
Я прыгнул через ее голову. Нырнул глубоко, так что вытянутыми руками
достал до дна и поплыл над ним, то и дело касаясь бетона. Под водой, как это
обыч-но бывает, было немного светлей, чем наверху, и мне удалось рассмотреть
выход труб. Они находились в стене напротив дома. Я выплыл, уже немного
зады-хаясь, потому что долго пробыл под водой.
-- Брегг! -- послышался ее голос.
-- Я тут. Что случилось?
-- Я испугалась... -- сказала она тише.
-- Чего?
-- Вас так долго не было...
-- Я нашел. Сейчас пустим воду! -- ответил я и побежал к дому. Можно
было прекрасно обойтись без этого геройского ныряния: краны были на виду, в
ко-лонне напротив веранды. Я пустил холодную воду и вернулся к бассейну.
-- Готово. Но придется немного подождать...
-- Хорошо.
Она стояла под трамплином, а я -- у короткой стен-ки бассейна, словно
боялся приблизиться. Потом мед-ленно, как бы нехотя подошел к ней. Глаза уже
при-выкли к темноте. Я мог даже различить черты ее ли-ца. Она смотрела в
воду. Ей очень шла эта белая ша-почка. И казалось, она немного выше, чем в
платье.
Я торчал возле нее долго, пока, наконец, не почув-ствовал себя неловко.
Может быть, поэтому я вдруг сел. "Дубина, чурка!" -- пытался я придумать для
себя название пообиднее, но ничего не выдумал. Тучи сгущались, темнота
росла. Становилось довольно про-хладно.
-- Вам не холодно?
-- Нет. Брегг?
-- Да?
-- Что-то вода не прибывает...
-- Я открыл спуск... Теперь, пожалуй, уже хватит. Пойду закрою.
Когда я возвращался, мне пришло в голову, что можно было бы позвать
Олафа, и я чуть было не рас-смеялся вслух: так это было глупо. Я боялся
ее...
Я нырнул и тут же выплыл.
-- Пожалуй, можно. Если я переборщил с холод-ной, так вы скажите;
добавим теплой...
Теперь вода явно спадала, потому что отвод все еще был открыт. Девушка
-- я видел ее стройную тень па фойе неба -- как будто колебалась. "Может
быть, ей расхотелось, может, она вернется домой", -- мельк-нула у меня
мысль, и тут же я почувствовал как бы облегчение.
В этот момент она прыгнула в воду и вскрикнула: в бассейне стало уже
совсем мелко, и я не успел ее предупредить. Она, наверно, сильно ударилась
ступня-ми о дно, покачнулась, но не упала. Я кинулся к ней.
-- Вам больно?
-- Нет.
-- Это из-за меня.
Мы стояли по пояс в воде. Она поплыла. Я вылез на берег, побежал к
дому, закрыл кран спуска и вер-нулся. Ее нигде не было видно. Я тихо вошел в
воду, переплыл бассейн, перевернулся на спину и, легко шевеля руками,
опустился на дно. Открыв глаза, я увидел слабо поблескивающую, изборожденную
не-большими волнами поверхность воды. Меня медленно вынесло наверх, я поплыл
и увидел ее. Она стояла у самой стенки бассейна. Я подплыл к ней. Трамплин
остался на другой стороне, тут было мелко, так что я сразу встал на ноги и
пошел к берегу, шумно рассекая воду. Я различил ее лицо. Она смотрела на
меня: то ли от стремительности последних шагов -- потому что в воде трудно
идти, но нелегко и остановиться сразу, -- то ли уж и сам не знаю почему, во
всяком случае, я очу-тился совсем рядом с ней. Может быть, ничего бы и не
произошло, если бы она отодвинулась, но она осталась на месте, держа руку на
верхней перекладинке лестницы, а я был уже слишком близко, чтобы что-нибудь!
сказать -- спрятаться за ничего не значащий разговор.
Я крепко обнял ее, oua была холодная и ускользающая, как рыба, как
странное чужое существо, и неожиданно в этом прикосновении, таком холодном,
словно мертвом -- потому что она была совершенно неподвижна, -- я отыскал
жаркое пятно, ее губы и по-целовал их, а потом целовал и целовал без конца
-- это было полнейшее сумасшествие. Она не защища-лась. Не сопротивлялась,
словно окаменела. Я держал ее за плечи, поднял ее лицо вверх, хотел его
видеть, заглянуть ей в глаза, но было уже так темно, что я мог только
догадываться, где они. Она не дрожала. Гулко билось сердце, то ли мое, то ли
ее. Так мы стоя-ли, потом она медленно стала освобождаться. Я тотчас
отпустил ее. Она поднялась по лесенке на берег. Я за ней, и опять обнял ее,
как-то неловко, боком. Она задрожала. Задрожала только теперь. Я попытал-ся
сказать что-нибудь, но язык не слушался меня. И я лишь продолжал обнимать
ее, прижимал к себе; мы стояли, потом она высвободилась, но не оттолкну-ла
меня, а высвободилась просто так, будто меня вооб-ще не было. Я опустил
руки. Она отошла. Свет падал из моего окна, и в этом свете я увидел, как она
под-няла халат и, не надевая его, медленно стала подни-маться по ступеням.
Сквозь дверь из зала тоже про-бивался свет. Капли воды сверкнули на ее
плечах и бедрах. Дверь закрылась. Она исчезла.
На миг мне захотелось броситься в воду и больше не выплывать из нее. Не
шутя, всерьез. Никогда еще у меня в голове не было такого сумбура. Не в
голо-ве -- там, где должна быть голова. Все вместе взятое было совершенно
бессмысленно, невероятно, и, что са-мое ужасное, я не понимал, что же это
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида
