вился, ощутив гордость. Это были призраки будущего, и пользовать-
ся у них известностью было все-таки приятно.
6. Глава шестая
У себя в номере он сразу полез в бар, налил джину и выпил
залпом, как лекарство. С волос по лицу и за шиворот стекала вода
- оказывается он забыл надеть капюшон. Брюки промокли по колено и
облепили ноги - вероятно, он шагал, не разбирая дороги, прямо по
лужам. Зверски хотелось курить, он ни разу не закурил за эти два
с лишним часа...
Акселерация, твердил он про себя, когда сбрасывал прямо на пол
мокрый плащ, переодевался, вытирая голову полотенцем. "Это всего
лишь акселерация", успокаивал он себя, раскуривая сигарету и де-
лая первые жадные затяжки. - "Вот она, акселерация в действии", -
с ужасом думал он, вспоминая уверенные детские голоса, твердившие
ему невозможные вещи. - Боже, спаси взрослых боже, спаси их роди-
телей, просвети и сделай умнее, сейчас самое время... Для твоей
же пользы прошу тебя, боже, а то построят они тебе вавилонскую
башню, надгробный памятник всем дуракам, которых ты выпустил на
эту землю плодиться и размножаться, не продумав как следует пос-
ледствий акселерации... Простак ты, братец...
Виктор выплюнул на ковер окурок и раскурил новую сигарету.
"Чего это я разволновался? - Подумал он. - Фантазия разыгра-
лась... Ну, дети, ну, акселерация, ну не по годам развитые. Что
я, не по годам развитых детей не видел? Откуда взял я, что они
все это сами выдумали? Нагляделись в городе всякой грязи, начита-
лись книжек, все упростили и пришли, естественно, к выводу, что
надобно строить новый мир. И совсем не все они такие. Есть у них
атаманы, крикуны - Бол-Кунац... Прыщавый этот... И эта хорошень-
кая девчушка. Заводилы. А остальные - дети как дети, сидели, слу-
шали и скучали... Он знал, что это неправда. Ну, положим, не ску-
чали, слушали с интересом, - все-таки провинция, известный
писатель... Черта с два в их возрасте я стал бы читать мои книги.
Черта с два в их возрасте я пошел бы куда-нибудь, кроме кино с
пальбой или проезжего цирка любоваться на ляжки канатоходцев.
Глубоко начхать мне было бы на старый мир, и на новый мир, я об
этом представления не имел - футбол до полного изнеможения, или
вывинтить где-нибудь лампочку и ахнуть об стену, или подстеречь
какого-нибудь Гогочку и начистить ему рыло..." Виктор откинулся в
кресле и вытянул ноги. - "Мы все вспоминаем события счастливого
детства с умилением и уверены, что со времен Тома Сойера так бы-
ло, есть и будет. Должно быть. А если не так, значит ребенок не-
нормальный, вызывает со стороны легкую жалость, а при непосредс-
твенном столкновении - педагогическое негодование. А ребенок
кротко смотрит на тебя и думает: ты, конечно, взрослый, здоровен-
ный, можешь меня выпороть, однако, как ты был с самого детства
дураком, так и остался, и помрешь дураком, но тебе этого мало, ты
еще и меня дураком хочешь сделать..."
Виктор налил себе еще джину и начал вспоминать, как все было,
и ему пришлось сделать последний глоток, чтобы не сгореть от сра-
му. Как он приперся к этим ребятишкам, самовлюбленный и самоуве-
ренный, сверху-вниз смотрящий, надутый остолоп, как он сразу на-
чал с достижений современной науки, и как его осадили, но он не
успокоился и продолжал демонстрировать свою острую интеллектуаль-
ную недостаточность, как его честно пытались направит на путь ис-
тинный, и ведь предупреждали, но он все нес банальщину и триви-
альщину, все воображал, что кривая вывезет - что чего там, и так
сойдет - а когда ему, наконец, потеряв терпение, надавали по мор-
де, он малодушно ударился в слезы и стал жаловаться, что с ним
плохо обращаются, и как он постыдно возликовал, когда они из жа-
лости стали брать у него автографы... Виктор зарычал, поняв, что
о сегодняшнем он, несмотря на свою натужную честность, никогда и
ни кому не осмелится рассказать и что через каких-нибудь полчаса
из соображения сохранения душевного равновесия он хитро повернет
все так, будто учиненное сегодня над ним плоходействие было вели-
чайшим триумфом в его жизни или во всяком случае довольно обычной
и не слишком интересной встречей с переферийными вундеркиндами,
которые - что с них взять? - Дети, а потому неважно разбираются в
литературе и в жизни... Меня бы в департамент просвещения, - по-
думал он с ненавистью. - Там такие всегда были нужны... Одно уте-
шение, - подумал он. - Этих ребятишек пока еще очень мало, и если
акселерация пойдет даже нынешними темпами, то к тому времени,
когда их будет много, я уже, даст бог, благополучно помру. Как
это славно - вовремя помереть!
В дверь постучали. Виктор крикнул "Да!" И вошел Павор в сте-
ганном бухарском халате, растрепанный, с распухшим носом.
- Наконец-то, - сказал он насморочным голосом, сел напротив,
извлек из-за пазухи большой мокрый платок и принялся сморкаться и
чихать. Жалкое зрелище - ничего и не осталось от прежнего Павора.
- Что - наконец-то? - Спросил Виктор. - Джину хотите?
- Ох, не знаю... - Отозвался Павор, хихикая и всхрапывая. -
Меня этот город доканает... Р-р-рум-чх-х-чих! Ох...
- Будьте здоровы, - сказал Виктор.
Павор уставился на него слезящимися глазами.
- Где Вы пропадали? - Спросил он капризно. - Я три раза к Вам
толкался, хотел взять что-нибудь почитать. Погибаю ведь, одно за-
нятие здесь - читать и сморкаться... В гостинице ни души, к швей-
цару обратился, так он мне, дурень старый, телефонную книгу пред-
ложил и старые проспекты... "Посетите наш солнечный город". - У
Вас есть что-нибудь почитать?
- Вряд ли, - сказал Виктор.
- Какого черта, Вы же писатель! Ну, я понимаю, других Вы ни-
когда не читаете, но себя то уж наверняка много перелистываете...
Вокруг только и говорят: Банев, Банев... Как там у Вас называет-
ся? "Смерть после полудня"? "Полночь после смерти"? Не помню.
Скачать книгу [0.16 МБ]
Пирамида