машине, а из-за четвертого Вы давеча затеяли безобразную драку в
ресторане.
Виктор ошеломленно молчал. Голем тоже молчал. Он очень ловко
вел машину, огибая многочисленные выбоины на старом асфальте.
- Ну, ну, не напрягайтесь так, - сказал он наконец. - Я пошу-
тил. Он был один. И нога его зажила в ту же ночь.
- Это тоже шутка? - Осведомился Виктор. - Ха-ха-ха, теперь я
понимаю, почему Ваши больные никогда не выздоравливают.
- Мои больные, - сказал Голем, - никогда не выздоравливают по
двум причинам. Во-первых, я, как и всякий порядочный врач не умею
лечить генетические болезни. А во-вторых, они не хотят выздорав-
ливать.
- Забавно, - пробормотал Виктор. - Я уже столько наслушался об
этих мокрецах, что теперь, ей богу, готов поверить во все: и в
дожди, и в кошек, и в то, что раздробленная кость может зажить за
одну ночь.
- В кошек? - Спросил Голем.
- Ну да, - сказал Виктор. - Почему в городе не осталось кощек?
Мокрецы виноваты. Тэдди от мышей пропадает... Вы бы посоветовали
мокрецам вывести из города заодно и мышей.
- А ля гаммельнский крысолов? - Сказал Голем.
Да, - легкомысленно подтвердил Виктор. - Именно "А ля". - По-
том он вспомнил, чем кончилась история с гаммельнским крысоловом.
- Ничего смешного тут нет, - сказал он. - Сегодня я выступал в
гимназии, видел ребятишек. И видел, как они встречали какого-то
мокреца. Теперь я нисколько не удивлюсь, если в один прекрасный
день на городскую площадь выйдет мокрец с аккордеоном и уведет
ребятишек к черту на рога.
- Вы не удивитесь, - сказал Голем. - А еще что Вы сделаете?
- Не знаю... Может быть отберу у него аккордеон.
- И сами заиграете?
- Да, - вздохнул Виктор. - Это верно. Мне этих детей увлечь
нечем, это я понял. Интересно, чем они увлекают? Вы ведь знаете,
Голем.
- Виктуар, перестаньте бренчать, - сказал Голем.
- Как угодно, - сказал Виктор. - Вы очень старательно и более
или менее ловко уклоняетесь от моих вопросов. Я это заметил. Глу-
по. Я все равно узнаю, а Вы потеряете возможность придать выгод-
ную Вам эмоциональную окраску этой информации.
- Сохранение врачебной тайны! - Изрек Голем. - И потом, я ни-
чего не знаю. Я могу только догадываться.
Он притормозил. Впереди, за вуалью дождя, появились какие-то
фигуры, стоящие на дороге. Три серые фигуры и серый дорожный
столб с указателями: "Лепрозорий - 6км" и "Сан. Теплые ключи - 2,
5км". Фигуры отступили на обочину - взрослый мужчина и двое де-
тей.
- А ну-ка остановитесь, - сказал Виктор, сразу охрипнув.
- Что случилось? - Голем затормозил.
Виктор не ответил. Он смотрел на людей у столба, на рослого
мокреца в тренировочном костюме, пропитанном водой, на мальчика,
который тоже был без плаща, в промокшем костюмчике и в сандалиях,
и на девочку, босую, в платье, облепившем тело. Затем он рывком
распахнул дверцу и выскочил на дорогу. Дождь и ветер ударили ему
в лицо, он даже захлебнулся, но не заметил этого. Он ощутил прис-
туп нестерпимого бешенства, когда хочется все ломать, когда еще
осознаешь, что намерен делать глупости, но это сознание только
радует. На негнущихся ногах он подошел вплотную к мокрецу.
- Что здесь происходит? - Выдавил он сквозь зубы. А потом де-
вочке, глядевшей на него с удивлением: - Ирма, немедленно иди в
машину! - А потом снова мокрецу: - черт бы Вас побрал, что это Вы
делаете? - И снова Ирме: - Ирма, в машину, кому говорят?!
Ирма не двинулась с места. Все трое стояли, как прежде, глаза
мокреца над черной повязкой спокойно помаргивали. Потом Ирма ска-
зала с непонятной интонацией: "Это мой отец", и он вдруг сообра-
зил, спинным мозгом почувствовал, что здесь нельзя орать и зама-
хиваться, нельзя угрожать, хватать за шиворот и тащить... И
вообще нельзя беситься. Он сказал очень спокойно:
- Ирма, иди в машину, ты вся промокла. Бол-Кунац, на твоем
месте я бы тоже пошел в машину.
Он был уверен, что Ирма послушается и она послушалась. Не сов-
сем так, как ему хотелось бы. Нет не то, чтобы она хотя бы взгля-
дом испросила мокреца разрешения уйти, но осталось такое впечат-
ление, будто что-то было, некий обмен мнениями, какое-то краткое
совещание, в результате которого вопрос был решен в его пользу.
Ирма задрала нос и направилась к машине, а Бол-Кунац сказал веж-
ливо:
- Благодарю Вас, господин Банев, но право, я лучше останусь.
- Как хочешь, - сказал Виктор. Бол-Кунац его мало волновал.
Сейчас нужно было что-то сказать этому мокрецу на прощание. Вик-
тор заранее знал, что это будет нечто глупое, но что делать? -
Уйти просто так он не мог. Из чисто престижных соображений. И он
сказал:
- Вас, милостливый государь, - сказал он надменно, - я не
приглашаю. Вы здесь, по-видимому, чувствуете себя как рыба в во-
де.
Затем он повернулся, и, отшвырнув воображаемую перчатку, заша-
гал прочь. "Произнеся эти слова, - с отвращением думал он, - граф
с достоинством удалилися..."
Ирма, забравшись с ногами на переднее сидение, отжимала косич-
ки. Виктор пролез назад, покряхтывая от стыда, и, когда Голем
тронул машину, сказал:
- Произнеся эти слова, граф удалился... Просунь сюда ноги, Ир-
ма, я их разотру.
- Зачем? - С любопытсвом спросила Ирма.
- Воспаление легких получить хочешь? Давай сюда ноги!
- Пожалуйста, - сказала Ирма и, скособочившись на сидении,
просунула ему одну ногу.
Предвкушая, что вот сейчас он сделает, наконец, что-то естест-
венное и полезное, Виктор взял обеими руками эту тощую девчоночью
ногу, мокрую и трогательную, и вознамерился ее растирать - до
Скачать книгу [0.16 МБ]
Пирамида