хэм, Бутман, Тэйлор и Бургес, не говоря уже о меньших
авторитетах. Завуалированные намеки греческих филосо-
фов на эзотерические истины явно сбили с толку этих ком-
ментаторов до последней степени. С бесстыдным хладно-
кровием они не только высказываются по поводу некото-
рых труднопонимаемых мест, что тут, очевидно, имелась в
виду другая фразеология, но и отважно сами вносят изме-
нения! Орфическая строка:
"Из песни о начале завершения шестой расы", -
которую можно истолковать только как имеющую от-
ношение к шестой расе, развивающейся в последователь-
ной эволюции сфер. Бургес говорит: "... очевидно эта
строка взята из космогонии, где человек сотворен послед-
ним" [50, с. 207, прим.]. Не должен ли тот, кто собирается
издавать сочинение другого человека, по меньшей мере,
понимать, что его автор хотел сказать? Кажется, в самом
деле, что даже наименее беспредрассудочные из наших
современных критиков, считают, что у древних философов
не хватало той глубины и досконального знания, которыми
нынешний век так хвастается. Даже сомневаются, знали ли
они основной принцип науки, что ex nihilo nihil fit. Если
они, вообще, и подозревали о неуничтожимости материи -
говорят эти комментаторы - то вовсе не вследствие твердо
установленной ими истины, а только путем интуитивного
размышления и по аналогии.
Мы придерживаемся противоположного мнения. Рас-
суждения этих философов о материи были общедоступны и
подвергались критике; но их учение о духовном было глу-
боко эзотерично. Давши клятву держать в тайне глубокое и
труднопонимаемое учение, касающееся взаимоотношений
духа и материи, они один перед другим состязались в уме-
нии скрывать свои истинные взгляды.
Учение о перевоплощении (метемпсихозе) было широко
осмеяно людьми науки и богословия, но если бы оно было
как следует понято в его применении к неуничтожаемости
материи и к бессмертию духа, - оно было бы принято, как
возвышенная концепция. Не следует ли нам рассматривать
этот предмет с точки зрения древних, прежде чем отва-
житься пренебрежительно третировать его провозглашате-
лей? Разрешение великой проблемы вечности относится ни
к религиозным суевериям, ни к грубому материализму.
Гармония и математическая уравновешенность двойной
эволюции - духовной и физической - могут быть объяс-
нены только универсальными числами Пифагора, который
построил свою систему целиком по так называемой "мет-
рической речи" индийских Вед. Только совсем недавно
один из наиболее рьяных исследователей санскрита Мар-
тин Хауг взялся за перевод "Айтарейя-брахмана" из "Риг-
веды". До этого времени она была совершенно неизвестна;
и полученная отсюда информация бесспорно указывает на
идентичность пифагорейской и брахманической систем. В
обеих эзотерическое значение получается из чисел: в пер-
вой системе (пифагорейской) - из мистической связи каж-
дого числа со всем, что может постичь человеческий ум; во
второй системе (брахманической) - из числа слогов, из
которых состоит каждая мантра. Платон, пламенный по-
следователь Пифагора, понял это настолько полно, что
утверждает, что додекаэдрон является геометрическим чис-
лом, по которому Демиург строит вселенную. Некоторые из
этих чисел имели особое возвышенное значение. Например,
четыре, которое три раза повторяется в додекаэдроне, оно
было священным для пифагорейцев. Оно представляет со-
вершенный квадрат, и ни одна из ее сторон, ни на йоту не
превышает другой. Это эмблема нравственной справедли-
вости и божественного равновесия, выраженного геометри-
чески. Все силы и великие симфонии физической и духов-
ной природы вписаны в совершенный квадрат. И несказуе-
мое имя Того, имя которого иначе осталось бы непроизно-
симым, - было заменено этим священным числом 4,
наиболее связывающим в клятве у древних мистиков -
Тетрактисом.
Если бы пифагорейский метемпсихоз был бы доско-
нально объяснен и сравнен с современной эволюционной
теорией, то нашли бы, что он снабжает всеми "недостаю-
щими звеньями" цепь последней. Но кто из наших ученых
согласился бы тратить свое драгоценное время на причуды
древних. Несмотря на доказательства противного, они не
только отрицают, что народы архаического периода имели
какое-либо положительное знание о гелиоцентрической
системе, но даже отрицают это знание у древних филосо-
фов. "Уважаемые столпы" Августин и Лактанций, кажется,
из-за своего догматического невежества задушили всякую
веру в более древних дохристианских теологов. Но в на-
стоящее время филология и более близкое знакомство с
санскритской литературой дают частичную возможность
снять с них это незаслуженное обвинение. В Ведах, напри-
мер, мы находим положительные доказательства, что уже
2000 лет до нашей эры индийские мудрецы и ученые,
должно быть, были знакомы с шарообразностью нашей
планеты и гелиоцентрической системой. Поэтому Пифагор
и Платон хорошо знали эту астрономическую истину, ибо
Пифагор получил свое знание из Индии или от людей туда
ездивших, а Платон преданно воспроизвел его учение. Мы
процитируем два абзаца из "Айтарейя-брахмана".
В "Мантре змия" брахман провозглашает следующее:
Эта мантра есть та мантра, которую видела Царица змей Сарпа-
раджны, так как земля (iyam) есть Царица змей, так же как она является
матерью всего, что двигается (sarpat). В начале Земля была только как
голова (круглая) без волос (лысая), т. е. без растительности. Затем она
узнала эту мантру, которая дает тому, кто знает, власть изменять свою
Пирамида
