Незримый или астральный огонь - незримый, когда в
бездеятельности, но когда в деятельности, то производящий
тепло, свет, химическую энергию, электричество,
молекулярные энергии; 3. Дух. Они прикладывали то же
самое правило к каждому из элементов; и все развившееся
из их комбинаций и корреляций, включая и человека, они
считали триединым. По мнению розенкрейцеров, которые
были приемниками теургов, огонь был источником не
только материальных атомов, но также и тех сил, которые
сообщают им энергию. Когда угасает зримое пламя, оно
исчезает не только из поля зрения, но также и из концепции
материалиста навсегда. Но философ герметизма следит за
ним через "познаваемое подразделение мира по ту сторону
в непознаваемое", точно так же, как он следит за
развоплощенным духом человека, "искрой небесного
пламени", в эфире, в загробном мире.
Тема эта слишком значительна, чтобы оставить ее без
нескольких пояснительных слов. Позиция, занятая
физической наукой по отношению к духовной половине
космоса, в совершенстве выявлена ее грубым
представлением об огне. В этой, как и во всех других
отраслях науки, у их философов нет ни одной здоровой
доски - все изъедены и слабы. Труды их собственных
авторитетов, полные унизительных признаний, дают нам
право сказать, что платформа, на которой они стоят,
настолько неустойчива, что в любой момент какое-то новое
открытие, сделанное одним из их членов, может выбить
подпорки из-под этой платформы, и тогда они все упадут в
одну кучу. Они настолько горят желанием устранить дух из
своих концепций, что как Бальфур Стюарт констатирует:
"Существует тенденция удариться в противоположную крайность и
чрезмерно разрабатывать физические концепции". - Он произносит
весьма своевременное предостережение, добавляя: "Будем осторожны,
чтобы убегая из Сциллы, не попасть к Харибде. Ибо у вселенной не
только одна точка зрения и, возможно, что в ней существуют области,
которые не раскроют своих сокровищ самому настойчивому физику,
вооруженному только килограммами, метрами и общепринятыми
часами" [180]. - В другом месте он признается: "Мы ничего или почти
ничего не знаем о конечном строении и свойствах материи как
органической, так и неорганической".
Что касается другого великого вопроса, - то у
Маколея мы находим еще более безоговорочное заявление:
"Мы не думаем, что по вопросу о том, что происходит с человеком
после смерти, высокообразованный европеец более сведущ, чем
индейцы племени черноногих. Ни одна из столь многих наук, которыми
мы превосходим индейцев племени черноногих, не проливает ни
малейшего света на состояние души после того, как погасла животная
жизнь. Поистине, все философы, древние и современные, которые
пытались без помощи откровения доказать бессмертия души, от
Платона до Франклина, как мне кажется, потерпели печальную
неудачу".
Существуют откровения, приносимые духовными
чувствами человека, которым можно доверять намного
больше, чем всем софистическим изощрениям
материализма. То, что было наглядным доказательством и
успехом в глазах Платона и его учеников, теперь
рассматривается как избыток бьющей через край фантазии,
базирующейся на ложной философии, и как неудача.
Научные методы переменились. Свидетельство людей
древности, которые были ближе к истине, ибо они были
ближе к духу природы - к единственному аспекту, в
котором божественное позволяет себя рассматривать и
постигать, - отвергается. Их умозрения - если мы
обязаны поверить современным мыслителям -
представляют только многословное изложение
бессистемных мнений людей, незнакомых с научными
методами нынешнего века. То немногое, что они знали о
физиологии, они глупо обосновывали на наглядно
демонстрируемой психологии, тогда как ученые наших
дней обосновывают психологию - в которой они, по
собственному признанию, совершенно невежественны -
на физиологии, которая пока что для них тоже является
запечатанной книгой и еще не выработала собственных
методов, как говорит нам Фурнье. Что касается последнего
возражения в аргументации Маколея, то, века тому назад,
на него ответил Гиппократ: "Все познания, все искусства
нужно искать в природе", - говорит он; - "если мы будем
спрашивать ее надлежащим образом, она откроет нам
истину, подходящую для того и другого и для нас самих.
Что такое природа в действии, как не сама
самопроявляющаяся божественность? Как мы должны
спрашивать ее, и как она должна отвечать нам? Мы
должны действовать с верой, с твердой уверенностью, что
раскроем, наконец, полную истину, и тогда природа
позволит нам узнать ее ответ через наше внутреннее
чувство, которое с помощью уже имеющегося у нас
познания по определенному виду искусства или науки
раскроет нам истину настолько ясно, что дальнейшие
сомнения станут невозможными" [302].
Таким образом, по данному вопросу, поскольку он
касается внутреннего чувствования, дающего человеку
уверенность в собственном бессмертии, маколеевскому
индейцу племени черноногие можно доверять больше, чем
наиболее изощренному и развитому рассудку. Инстинкт
есть всеобщий дар природы от самого божественного духа;
рассудок же есть плод медленного развития нашей
физической конституции, продукт эволюции нашего
возмужавшего мозга. Инстинкт, как божественная искра,
скрывается в бессознательном нервном центре моллюска
асцидии, и проявляет себя на первой стадии деятельности
Пирамида