размножить мириады бактерий, чьи споры мы находим в
воздухе, в воде и в тканях животных жезл играет такую же
важную роль у Аарона и Моисея, какую он играл в так
называемых "магических представлениях" каббалистов-
магов в средние века - в "представлениях", которые
теперь считаются суеверными дурачествами и
шарлатанством. Жезл Парацельса (его каббалистический
трезубец), знаменитые жезлы Альберта Магнуса, Роджера
Бэкона и Генри Кунрата заслуживают не более насмешек,
чем измерительный электромагнетический прибор врачей
нынешнего времени. То, что казалось абсурдным и
невозможным для невежественных шарлатанов и даже для
ученых прошлого столетия, теперь начинает принимать
призрачный облик вероятного, возможного, и многое уже
становится совершившимися фактами. Даже более того,
некоторые ученые-знахари и невежественные ученые
начинают признавать эти истины.
В отрывке, сохраненном Евсевием, Порфирий в своем
"Письме к Анебо" [212] просит Шэрмона,
"иерограмматика", доказать, что доктрина магии, адепты
которой "могли бы привести в ужас богов", была в самом
деле, одобрена египетскими мудрецами [214]. Итак,
основываясь на правиле свидетельства истории, выдвинутом
мистером Гёксли в его нэшвилльском обращении, с
неотразимой силой возникают два заключения: первое, что
Порфирий, обладающий безупречной репутацией
высоконравственного и уважаемого человека, неспособного к
преувеличениям в своем изложении, не мог солгать в этом
деле и не солгал; второе, что будучи столь эрудированным во
всех отраслях человеческих познаний, о которых он
трактует, он не мог сделаться жертвою обмана в
отношении магического "искусства", и в самом деле не был
обманут. Учение о вероятности поддерживает выдвинутую
Гёксли теорию исторического свидетельства и поэтому все
это, вместе взятое, вынуждает нас поверить: 1) что, в
действительности, существовала такая вещь, как
магическое "искусство" и 2) что этим искусством обладали
египетские маги и священнослужители, которые применяли
это искусство на практике, и которых даже сэр Дэвид
Брюстер считает людьми глубоких научных достижений.
ГЛАВА XII
"НЕОДОЛИМАЯ ПРОПАСТЬ"
"Вы никогда не услышите, чтобы настоящие
философы - защитники доктрины единообразия говорили о
невозможном в природе. Они никогда не говорят того, в чем
их постоянно обвиняют, говоря, что невозможно, чтобы
Строитель вселенной переделывал свой труд... Никакая теория
не приводит их (английское духовенство) в расстройство.
Пусть будет произнесена наиболее разрушительная теория,
лишь бы она была изложена в манере, принятой среди
джентльменов, и они посмотрят ей в лицо".
- Тиндаль, "Лекция об использовании в науке
воображения".
"Мир хочет иметь какую-нибудь религию, даже хотя бы
для этого пришлось прибегнуть к интеллектуальному блуду
спиритуализма".
- Тиндаль. "Фрагменты науки".
"Но перед этим из могилы
Ты снова должен выйти в мир
И, как чудовищный вампир,
Под кровлю приходить родную -
И будешь пить ты кровь живую
Своих же собственных детей".
- Лорд Байрон, "Гяур".
Мы приближаемся к священной ограде храма бога
Януса - молекулярного Тиндаля. Снимем обувь и войдем
туда босыми. Так как мы проходим святая святых храма
учености, мы приближаемся к ослепительно сияющему
солнцу гёкслицентрической системы. Давайте потупим
наши очи, чтобы не ослепнуть.
Мы обсуждали различные вопросы, содержащиеся в
этой книге с такою сдержанностью, с какою могли, имея в
виду позицию или отношение, какого веками
придерживался ученый и богословский мир по отношению
к тем, от кого они унаследовали обширные основы всех тех
познаний, которыми они теперь обладают. Когда мы стоим
в стороне и в качестве зрителей видим, как много знали
древние и как много знания приписывают себе наши
современники, то нас удивляет, что такая несправедливость
остается незамеченной нашими учеными.
Каждый день приносит новые признания самих
ученых и хорошо осведомленных посторонних
наблюдателей. В качестве иллюстрации к сказанному
приводим нижеследующий отрывок из ежедневной газеты:
"Любопытно отметить различие мнений у ученых по отношению к
самым обыденным явлениям природы. Утренняя заря одно из таких
явлений. Декарт считал ее результатом падения метеоров с высших
слоев атмосферы. Галлей приписывал ее к магнетизму земного шара, и
Далтон согласился с этим мнением. Коутс полагал, что утренняя заря
возникает в результате ферментации материи, излучаемой из земли.
Марион придерживался мнения, что это есть следствие
соприкосновения сияющей атмосферы солнца с атмосферой нашей
планеты. Эйлер думал, что заря возникает от вибраций эфира между
частицами земной атмосферы. Кантон и Франклин рассматривали зарю,
как чисто электрическое явление, а Пэррот приписал ее сгоранию
Пирамида