селе Спас-Сечен, рассказывают о недавнем случае, относящемся приблизительно к
1881 —1882 годам истекшего столетия, по поводу явления новой чудотворной иконы
Параскевы Пятницы. дин крестьянин, проездом мимо суглинистого холма вблизи села,
заметил вновь пробившийся ключ. Подивился он и забыл. Но напомнил о том тайный
голос, говоривший во сне одной богомольной старушке: "Иди к горе, увидишь у
подножия ключик, а в нем а дне чудотворную икону. Вынь ее и вели мужичкам
строить тут часовню". Народ старухи не послушался, а икона, поставленная в
церкви священником,— "ушла" и вновь, как была с ликом св. мученицы Параскевы в
серебряном окладе, оказалась на дне источника. Так повторялось до трех раз, пока
над родником не построили часовни и не списали копию с иконы, которую тут же и
повесили (подлинник поставили в церкви). Случилось, однако, так, что в первый же
год по явлении одна баба, бывшая "с придурью", вздумала взять из колодца воды
для стирки белья. Тотчас же вода в нем пропала, а через несколько ней источник
пробился в другом месте, позади часовни. Новый колодец существует и до сих пор,
считаясь целебным, а иконе де недавно молились в церкви всей деревней, как
чудотворной, прекращении падежа на скот.
Ввиду такого повсеместно распространенного почитания воды—первые
просветители темных людей и последующие за ними основатели монастырей, святые
отшельники, одною из главных работ ставили себе рытье колодцев. Послуживши
хозяйственным нуждам в тех случаях, когда на высоких берегах, но далеко от воды
строились первая келья и первый деревянный храм, эти колодцы, ископанные
работавшими без устали руками подвижников, стали почитаться святыми. Они
сделались местами особо-) почитания, как видимые следы благочестивых подвигов на
земле святых просветителей и молитвенников. В настоящее время трудно припомнить
хотя бы один из старинных нагорных монастырей, который не обеспечился бы на
подгорном подоле часовенным строением, укрывающим родник, обделанный обычно
каменной кладкой или заключенный в деревянный сруб. Все такие колодцы народными
преданиями обязательно приписываются трудам подвижников, просиявших благочестием
на ближние и дальние страны. Так, мёжду прочим, преподобному Сергию, уроженцу г.
Ростова, просветителю ростовской страны и защитнику всей земли русской,
приписываются все те святые колодцы, которые почитаются целебными и находятся в
окрестностях этого древнего русского города. Таков один из трех, находящийся
вблизи с. Поречья. С происхождением его предание соединяет благоговейную память
и о совершившемся чуде. Когда преподобный возымел мысль ископать колодец, у него
в руках не оказалось необходимых орудий. Он обратил взгляд к ростовскому
Авраамиеву монастырю и стал молиться преп. Авраамию, первому по времени и самому
ревностному борцу с языческой мерью, чтобы тот помог ему: тотчас по его молитве
явился и заступ, чтобы вырыть яму, и топор, чтобы укрепить бока бревенчатым
срубом. Другой колодец (в версте от г. Петровска), окруженный болотом, через
которое путь идет по мосткам, выделяется и зеленоватым цветом, и сернистым видом
воды, действию которой предание приписывает то обстоятельство, что бывшая при
Екатерине II моровая язва не коснулась этого ярославского городка. Вблизи
Ростова и того места, где, согласно преданию, апостол Иоанн Богослов вручил
преп. Авраамию жезл для сокрушения идола Белеса, сохраняется как памятник
каменная часовня над неглубоким колодцем, снабженная ведром и ковшом. Не
оставляется без внимания прохожих и другой, более скромный родник без прикрытия,
с маленьким самодельным из бересты ковшиком, пробившийся из-под березки. В
летнюю пору эта березка всегда обвешана разноцветными ленточками, а в источник
набросаны медные деньги.
В народном представлении, таким образом, становятся священными не только
колодцы, ископанные святыми подвижниками, но также и те, появление которых
вызвано каким-либо чрезвычайным случаем, как, например, так называемые громовые
ключи, бьющие из-под камня и происшедшие, по народному поверью, от удара грозы.
Подле таких ключей всегда спешат поставить часовенку и повесить образа, по
нынешним обычаям — Богоматери. В двух (известных нам) случаях в число св.
колодцев записаны те родники, которые вызваны были падением тяжелых колоколов,
свалившихся с колоколен на улицу во время церковных пожаров и т. п. В этих
неожиданных явлениях природы, принимаемых за знамения особой милости божией,
ищут наглядных проявлений тайных и скрытых сил, не утрачивая слепой веры в эти
силы и их целебное свойство и при неудачах. Последние объясняются личным
недостоинством, греховностью, недостатком веры и разнообразными мелкими
упущениями подготовительного и обрядового характера со стороны самих прибегающих
к помощи. От этих же причин, между прочим, зависит тo, что и так называемая
спорная вода не всегда и не везде проявляет издревле присущую ей чудесную силу.
Эта вода, взятая из того места, где соединяется течение двух рек, имеет
таинственную способность решить вопрос об участи труднобольных, нe встающих
долгое время с постели: к животу или смерти ведет ix теперь таинственная судьба.
Собственно же, как устья всех рек, так и источники главнейших из них не отличены
особенными знаками народного почтения и признательности, хотя эти реки и
сличаются иногда "кормилицами". Даже исток такой величайшей благодетельницы
русского народа, перепетой и превознесенной, какова Волга, остается без всякого
внимания, в полном пренебрежении. Вместо величественного сооружения, над истоком
Волги высится часовня в виде сторожевой будки, сооруженная окольным людом.
Конечно, местные жители бессильны, пограниченности своего кругозора, понять весь
смысл мирового значения нарождающейся тут реки, и к тому же они не знают, что
вода источника владеет целебною силою и заслуживает, не менее всех прочих,
украшения богатым иконостасом.
За нашими главными и за некоторыми из второстепенных рек сохранились, в
виде легенд, следы олицетворения их как живых существ богатырского склада. Это
остаток древнего мифического представления, родившегося в ту эпоху, когда первые
две реки (Западный и Южный Буг), указавшие славянам путь переселения из-за
Карпат, прямо названы были Богом. Наиболее известен рассказ о споре Волги с
Вазузой по поводу старейшинства. Эти две реки порешили окончить свой спор таким
образом: обе должны лечь спать, и та, которая встанет раньше и скорее добежит до
Хвалынского моря, будет первенствовать. Ночью Вазуза встала раньше и неслышно,
прямым и ближним путем, потекла вперед. Проснувшаяся Волга пошла ни тихо, ни
скоро, а как надо. Но в Зубцове она догнала Вазузу, причем была в таком грозном
виде, что соперница испугалась, назвалась меньшей сестрой и просила Волгу
принять ее к себе на руки и донести до Хвалынского моря 82.
Другая сказка менее известна, но не менее замечательна. Волга оказывается
любимою дочерью слепого отца и сестрою Ножи и Днепра. Отец задумал их выделить и
объявил о том только обеим дочерям (Соже и Волге), а от непокорного сына Днепра
скрыл о своем намерении. Днепр, однако, подслушал, так обещал отец наградить
Волгу красивыми городами, Соже подарить лучшие места, а Днепру уделить мхи и
болота. Первою проснулась Волга, прибежала к отцу со словами: "Батюшка, пора
уходить". Слепой отец велел ей подойти ближе, ощупал ее и, убедившись, что она
действительно Волга, так как тело у нее, как вообще у всех счастливых, обросло
волосами, благословил ее идти красивыми местами, селениями и городами. Загремела
Волга и ушла. Проснулся Днепр и, увидев, что Сожа еще спит, и решившись обмануть
отца, обвернул руки паклей, так как тело у него было гладкое, и, подражая голосу
Пирамида