указывается вековечными обычаями, зародившимися в глухие и давние времена
безверия, чтобы обезопаситься от беса, не допустить его прятаться в избе и тем
подвергать ее в грозовое время опасности пожара.
С этой целью опытные, пожилые деревенские хозяйки советуют: "Во время грозы
нельзя быть с растрепанными волосами, в подоткнутом платье — много места тут
укрываться анчутке беспятому (бесу). Всякую посуду в избе надо опрокинуть, если
она пустая; налитую следует поспешно закрестить. Не надо в голове искаться: не
одну такую бабу стрела забила на смерть, других же оглушила". Полезно также
держать на чердаке громовую стрелу или чертов палец (белемнит, скипевшийся или
вообще сплавленный ударом молнии песок). В последнее средство слепо веруют все
поголовно и, найденный на песчаных берегах речек, этот конусообразный 'Камень, в
виде пальца, бережно прячут и тщательно хранят. Но всего полезнее держать пост,
особенно в Ильинскую пятницу, или мазать молоком косяки дверей и окон; полезно
также вывешивать за окно полотенце с покойника. Если же бес не побоится ни того,
ни другогo, то, наверное, не устоит он перед горящей свечкой, с которой молились
в Страстной четверг на "стояниях", когда читались 12 евангелий Господних
Страстей. Хороши и пасхальные, а того лучше богоявленские свечи, уверяют
богомольные деревенские люди, не раз применявшие этот способ на деле с видимым
успехом.
— Громовых стрел два сорта: от огненных происходят пожары, а каменные или
чугунные убивают людей, расщепляют деревья66,— толкуют словоохотливые
деревенские старушки, и каждая из них, на случай грозы, припасает ладан, чтобы
поспать его на уголья в печной загнетке или на раскаленную сковородку, так как
"черт ладану боится".
Кроме "небесного" огня, великую силу имеет также тот сорт огня, который
обычно называют "живым".
Крутили мужики около палки веревку: веревка загорелась. приняли огонь на
сухую смоленую спицу — развели костер. Разобрали огонь по домам и старались его
долго поддерживать. Очень его ценили и почитали, потому что это был именно
"живой огонь", из дерева вытертый, свободный, чистый и природный. Вологодские
мужики сняли колосники (жерди) с овина, изрубили их на части и также терли, пока
те не загорелись. Огнем таким разожгли они костры: один на улице, другой в
скотском прогоне, третий в начале поскотины и четвертый в середине деревни.
Через второй костер перегнали они весь скот, чем и воевали с сибирской язвой.
Вообще, как мера борьбы с болезнями, живой огонь в большом употреблении. В
одной деревне, например, умирал народ от тифозной горячки, и крестьяне, чтобы
избавиться от нее, задумали установить праздник, положивши участвовать Николу
Угодника. Собрались они всей деревней, от мала до велика, и положили тушить в
избах весь огонь до последнего уголька, для чего залить все горнушки (печурка,
загнетка, бабурка и пр.). При этом мужики строго-настрого наказывали бабам не
сметь топить печей, пока не будет приказано, а сами притащили к часовне два
сухих бревна, прикрепили к одному рукоятку, как у пилы, и стали тереть одно
бревно о другое. Но на" этот раз, как ни бились, ничего не вышло: бревна
нагрелись, даже обуглились, а огня не появилось.— "Значит,— заключил" крестьяне,
— не указ: Богу не угодно. Надо попробовать в другое время!"— И порешили
устроить праздник в третье воскресенье после Пасхи. Снова принялись за бревна —
огня добывать. На этот раз промеж бревнами, в щели, всполыхнулось как бы малое-
малое пламя, и огонек обозначился. Подхватили его на сернички, подложили огонь
под костер, разожгли, стали через огонь прыгать по-козлиному, а стариков и малых
детей на руках перетаскивать. Разнесли потом огонь по домам; затопили печи;
напекли — пожарили. Затем подняли иконы, позвали священника, пригласили всех
духовных: стали молиться. За молебном начали пировать, безобразить в пьяном виде
на улицах и бесчинствовать до уголовщины: соседку помещицу за то, что она не
послушалась мирского приговора и затопила печи, не дождавшись общественного
огня, наказали тем, что выжгли всю ее усадьбу: с домом, службами, хлебными и
всякими, запасами.
Все подобные священнодействия, переданные народу пo прадедовскому
завещанию, предпринимаются, главным образом, ввиду защиты себя и домашнего скота
от повальных болезней. Там, где эти падежи часты, как, например, в Новгородской"
губернии, для вытирания живого огня устраивается даже постоянное приспособление
в виде машины, так называемый вертушок67. Два столба врыты в землю и наверху
скреплены перекладиной. В середине ее лежит брус, концы которого просунуты в
верхние отверстия столбов таким способом, что могут свободно вертеться, не
переменяя точки опоры. К поперечному брусу, одна против другой, приделаны две
ручки, а к ним привязаны крепкие веревки. За веревки хватаются всем миром и,
среди всеобщего упорного, молчания (что составляет непременное условие для
чистоты и точности обряда), вертят брус до тех пор, пока не вспыхнет огонь в
отверстиях столбов. От него зажигают хворостины и подпаливают ими костер. Как
только последний разгорится, все бросаются к стаду, которое еще накануне
священного дня было сбито в табун и выгнано в поле к ручью, а затем, не
пропустив ни одной животины, перегоняют всех через огонь. А чтобы вера в
очистительную силу этого огня стояла в деревне крепче, по обеим сторонам костра
выкапывают две ямы: в одну зарывают живую кошку, в другую собаку — этим отнимают
у чумных оборотней силу бегать по дворам кошками и собаками и душить скотину.
Этот обычай окуривания практикуется и в Олонецкой губернии (например, в
Петрозаводском и Лодейнопольском уездах), где он является в форме строго
обязательного карантинного обряда, с тем различием, что в одних местах костры
зажигаются обыкновенными спичками, в других стараются добыть из бруска "живой"
огонь68 крестьяне вместе с тем не теряют благоговейной веры в мощь или влияние
всякого огня, каким бы способом он ни был добыт. Коренной русский человек, с
малых лет приглядывающийся к родным обычаям и привыкший их почитать, не
осмелится залить или плюнуть в огонь, хотя бы он убедился на чужих примерах, что
за это не косит на сторону рот и виноватые в этих поступках не чахнут и не
сохнут. Точно так же те, которые придерживаются старых отеческих и прадедовских
правил, не бросят в затопленную печь волос — чтобы не болела голова, не
перешагнут через костер, не сожгут в нем экскрементов человеческих (из боязни
корчей и судороги тем людям). Почтение к огню во многих местностях Великороссии
(а в Белоруссии повсюду) доведено до того, что считают великим, грехом тушить
костер на полях, теплины на ночном и т. п., предоставляя самому огню изнывать в
бессилии и тухнуть. Оберегая огонь от набросов нечистот, сжигают в печах
сметенный сор и не выносят вон, не выбрасывают через порог, чтобы не разнесло
ветром и чтобы недобрый человек по нем, как по следу, не наслал порчи 69. При
наступлении сумерек огонь зажигается всегда с молитвой, и если при этом иногда
начнут ссориться между собою невестки, то свекровь говорит:
— Полно вам браниться, удержите язык, аль не видите, что огонь зажигают?
И ссора прекращается, перебранка смолкает.
— Огонь грех гневить — как раз случится несчастье,— говорят крестьяне,
вспоминая известную легенду, предостерегающую от перебранок при зажигании огня.
Вот эта легенда или, вернее, нравоучение: "Зажглись на чужом дворе два огня и
стали между собою разговаривать:
Пирамида