не растеряйте листков из книги да корешков не трусите: дюжо трудно собирать их.
Урядник отвез укладочку мою к становому, а тот книгу и коренья к доктору
отправил. А доктор посмотрел мою книгу и сказал:
— Это безвредная книга: травник называется.
Так все и отдали мне назад".
XVII
Плотники и печники
О плотниках и печниках распространены в народе много бесчисленные рассказы,
свидетельствующие о том, насколько мстительны и недоброжелательны эти люди в тех
случаях, когда им недоплачивают условленной суммы хозяева и подрядчики. Особенно
дурной славой пользуются те из плотников, которые известны своим искусством,
вроде костромских галичан, знаменитых издревле владимирских "аргунов",
вологодских, вохомских и т. д. Так как, по известному присловью, их "топор
одевает, топор обувает, да он же и кормит", то мастерство свое они умели довести
до замечательного искусства и даже дошаловливых фокусов, которыми успевают они
"морочить глаза" темных суеверных людей. А если отводят глаза да при этом еще
застращивают и похваляются местью, то чем и объяснить все это, как не
уверенностью их в помощи нечистой силы, с которою они, несомненно, знаются?
Про вохомских плотников (.в Вологодской губ., Грязовский уезд) известен
такой рассказ. Однажды они не получили сверх расчета обычного угощения пивом и
водкой, и, когда ушли, хозяин послал сына посмотреть новую избу. Вернулся тот
перепуганным и рассказал отцу про такое диво, что тот сам пошел проверять и
увидел то же самое. Только что вошел он, как выскочила маленькая мышь, за ней
другая побольше и еще больше, а последние стали выбегать ростом в сытую кошку.
"Запрягай, сынок, поскорей лошадь, поезжай за тем мастером, зови его на влазины,
а в Петрецове захвати четверть водки!" Приняли плотника с хлебом-солью и низкими
поклонами в новом доме. Выскочила маленькая мышь, а мастер только и сказал ей:
"Скажи в стаде, чтобы сейчас убирались вон". Не успели они выпить по второй, как
большие и маленькие мыши труском и вприскочку выбежали из избы мимо них в двери
и в поле.
Около села Кубенского (в 30 верстах от Вологды) по сей день стоит ветряная
мельница, совершенно новая, но больше десяти лет не употреблявшаяся в дело. Тем
же вохомским плотникам недоплатил мельник трех рублей, и с первого же дня помола
всякий раз его отбрасывало от жерновов с такой силой, что он навзничь валился на
пол. Приводил он на свою ветрянку и священника с молитвой, но и это не помогло.
Плотники советовали купить мельницу другому мужику и обещали ему, что она будет
хорошо работать, но тот купить побоялся, а за ним и все прочие опасаются.
В Орловской губернии (под самым городом) подслушали бабы, как владимирские
плотники, достраивая хату, приговаривали: "Дому не стоянье, дому не житье, кто
поживет, тот и помрет", — и подсмотрели, что бревна тесали они не вдоль, а
поперек, а потом напустили червей. Стали черви точить стены, и едва успел хозяин
помереть, как развалилась и хата его.
В Сарапульском уезде (Вятской губ.) построили плотники новый дом. Пришли
они попрощаться да и сказали хозяйке: "Ну, тетка, тебе не спасибо, вовек будешь
помнить, как ты нас поила-кормила". И вот за то, что она докучала им попреками,
укоряя, что много у ней выпили и еще того больше съели, они посадили ей
кикимору: никого не видно, а человеческий голос стонет. Как ни сядут за стол,
сейчас же кто-то и скажет: "Убирайся-ка ты из-за стола-то!" А не послушают —
начнет швырять с печи шубами или с полатей бросаться подушками. Так и выжила
кикимора хозяев из дому. Сказывали знающие люди о причинах этого происшествия,
но разное: одни говорили, что либо на стоянке, либо под матицу плотники
подложили свиной щетины, отчего и завелись в доме черти. Другие предполагали,
что под домом зарыт был когда-то неотпетый покойник или удавленник и что
плотники знали про то и намеренно надвинули к тому месту первые венцы, когда,
ставили сруб.
Точно так же нельзя было жить в одной избе в Скопинском уезде Рязанской
губернии по той причине, что, как только сядет семья за стол, так и летят чашки
с печи и с полатей лапти, онучи и пр. И иконы поднимали — не помогло.
В пошехонской деревне (Ярославская губ.) мышкинские плотники сделали так,
что, как придет вечер, так на повети и начнет плакаться жалобный голос: "Падаю,
падаю — упаду". Придут посмотреть — никого нет. Бились, мучились так до той
поры, когда пришел в избу свой же пошехонский швец, ведомый знахарь.—-"Помоги!"
— просят его хозяева.— "Ничего, говорит, не горюйте!" — Вышел потом портной
ночью, услышал слово "падаю", прошептал свое, какое знал, да и крикнул: "Коли
хочешь валиться, то падай на хлеб!" — Вслед за тем что-то со страшным треском
упало, а после этого в избе уже не "диковалось".
В Белозерской уезде (Новгородская губ.), в деревне Иглине, у крестьянина
Андрея Богомола плотники так наколдовали, что, кто из его семьи ни войдет в
новую избу, всякий в переднем углу видит покойника, а если войдут с кем-нибудь
чужим — не видят. В первую же ночь сына Михаила сбросило с лавки на пол. Решили
сломать избу и поставить новую. Стали ломать — и нашли в переднем углу, под
лавкой, вбитым гвоздь от гроба.
Такая же недобрая слава установилась и за печниками и каменщиками.
Последние в особенности прославились злыми шутками, и притом на всю св. Русь.
Найдется ли на ее широком раздолье хотя один такой счастливый город, в котором
не указали бы на заброшенный нежилой дом, покинутый и заключенный наглухо? В
таких запустелых домах поселяются черти, по ночам возятся на чердаках и швыряют
чем попало и куда попало. В городе Сарапуле (Вятской губ.) в 1861 году пишущему
эти строки указывали на соборной площади подобный таинственный дом, а три года
тому назад об этом же самом доме сообщали, что верх так и стоит необитаемым уже
много лет. Рассказывали, что, как только кто-нибудь поселится в этом доме, в
первую же ночь слышится голос: "А, окошки вставили, двери сделали!" — и
поднимется вслед за тем шум, а наутро оказывается, что все стекла в окнах и
дверях выбиты. Лет шесть тому назад этот дом так и стоял с разбитыми стеклами.
Теперь окна заколочены досками.
В смысле чертовщины за обширную Белокаменную тоже никто не поручится, а в
Петербурге на нашей памяти на Фонтанке, близ Калинкина моста, существовал
беспокойный дом с зелеными колоннами. Лет 10—15 тому назад на такой же дом на
Литейной (или Моховой) указывали все газеты, и толпы, любопытных собирались к
нему в таком множестве, что вмешалась полиция.
Один каменщик (пишет корреспондент из Сарапула) на крестьян села Мостового
передавал следующее: "Когда трубу кладем, так артути в перышко гусиное линешь,
плотный-то конец оставишь на волю, а другой замажешь. Как затопят после того
печку — она и застонет, а хозяева боятся: "Смотри-ка, мол, каменщик какую штуку
удрал". О такой же приблизительно штуке сообщает и орловский сотрудник:
"Плотники просверлят дыру и вставят в нее бутылочное горлышко, ветер дует в это
незаметное для глаз отверстие, причем происходит завывание, а хозяин думает, что
в его жилище поселили лешего".
Грязовецкие вологжане рассказывают о своих плотниках, что они кладут в один
из срубов избы деревянную куклу для того, чтобы наводило временами страх. А
Пирамида