быть объяснены; неизвестное не задевает их, поскольку
самомнение не занимает центрального места в их культуре. Это
позволяет им воспринимать как объяснимую реальность (тональ),
так и необъясняемую (нагуаль).
Все не так у современных людей. Наше ощущение
безопасности и чувство собственной важности основаны на
уверенности в том, что мы все знаем и все можем объяснить. Как
следствие, мы начинаем считать известным все то новое, что
появляется в поле нашего зрения; мы прибегаем ко всем
мыслимым видам ассоциаций, лишь бы трансформировать
неизвестное в известное и иметь возможность сказать: “Ага, это я
уже знаю! Это похоже на то и на это, на то, что я уже изучил, знал
или видел тогда-то и тогда-то”. В исключительных случаях, когда
то, что появляется перед нами, никак не вмещается в узкие рамки
нашего опыта, мы этого просто невидим, даже если оно находится
у нас под носом. Мы даже не осознаем, что с нами происходит!
Цена, которую мы платим за чувство собственной важности,
очень высока —в течение всей нашей жизни мы остаемся
заключенными в пределах единственного, причем достаточно
ограниченного мира, в то время как мы могли бы посетить так
много различных и гораздо более необычайных миров!
Возможность посещения таких миров полностью зависит от
наличия у нас дополнительного количества энергии, что
становится возможным, если нам удается преодолеть чувство
собственной важности и допустить мистическое в свою жизнь. В
конечном итоге, все упирается только в количество имеющейся в
нашем распоряжении личной силы.
Возвращаясь к виррарика, мы можем сказать, что они оттают в
реальности, отделенной от той, которая известна нам.
Большинство из них находится в том месте, которое мы можем
назвать “периферия отдельной реальности” . Другие же, более
приобщенные к Духу, и имеющие больше личной энергии,
населяют более глубинные зоны этого мира. Жизнь среди них
породила во мне “влечение” к их отдельной реальности, дала
возможность увидеть и почувствовать вещи гораздо более
необычайные, чем самые фантастические иллюзии.
Толтеки гор
Мои друзья виррарика — это в основном люди, занятые
своими собственными делами. Я “просочился” в мир виррарика
благодаря их великодушию и собственной настойчивости. Они не
нуждались во мне и, вероятно, я даже немного побеспокоил их.
Знание, к которому они приобщены, абсолютно бессловесно; оно
основано на упражнениях и конкретном опыте. Здесь не
существует ни объяснений, ни указаний. Виррарика учатся,
совершая поступки, а не размышляя о них. Для сохранения этого
знания не требуется ни священных книг, ни священников, ни
церковной иерархии. Главная его часть сохраняется посредством
набора упражнений, передающихся из поколения в поколение.
Индейские народы, о которых идет речь в этой книге, не
разделяют шкалу ценностей, принятую в современном обществе.
Они живут в другом мире, о котором нельзя получить
представление, не обретя собственного опыта. То, что делает их
такими особенными — это не чудеса с отменой физических
законов (о которых мы сами знаем так мало), не паранормальные
способности и не власть над сверхъестественными силами. Они
замечательны тем, что любят и уважают мир природы, а не так
ценимое нами чувство собственной важности или его проявления.
Они знают и практически используют присущие нагуалю аспекты
человеческого осознания и устанавливают связь с нагуалем
мироздания, нам же об этом почти ничего не известно. Они
замечательны, потому что они другие. Это свойство делает их в
наших глазах учителями, способными помочь в обретении
магического знания, невзирая на то, что у них нет ни малейшего
стремления обучать нас чему-либо, так как они слишком заняты
углублением своих собственных знаний. Их отличие от нас
позволяет им воспринимать недоступные для обычных людей
грани реальности, а их восприятие очень трудно понять тому, кто
не жил с ними рядом. Речь идет не о поиске необычного ради
самого поиска; скорее, это поиск результатов, ведущих к
полнокровной и сбалансированной, насыщенной событиями
жизни. Жизнь становится богаче, если вмещает в себя
неизвестную сторону реальности внешнего мира, и неизвестную
сторону нас самих. Об этом моим друзьям-индейцам, хранителям
уцелевших с древних времен знаний, известно очень многое. Они
замечательны не только этим, но и тем, что они смогли выжить.
Они сосуществуют с нами в этом мире. Но чтобы сохраниться, им
пришлось выстоять в пятисотлетней непрерывной борьбе против
западного общества, одержимого навязчивой идеей уничтожить
все, что отличается от его собственной нормы.
Одна из привлекательных черт традиции толтеков, — то, что в
их духовных упражнениях и образе жизни нет ничего напоказ.
Они действительно живут. Когда они исповедуются, то это
делается не “как если бы” они исповедовались; они действительно
исповедуются. Когда они находятся перед лицом Дедушки Огня,
они не делают это “как если бы” они общались с ним; они
полностью открывают свои сердца, они слушают его и говорят с
ним. Мы имели возможность убедиться в этом однажды ночью, во
время “оленей охоты” после паломничества к святым местам. Мой
друг Маноло вспоминает: “Эта ночь вовсе не казалась необычной.
Какое-то время они танцевали, но скоро все улеглись спать. Я
ощутил укол ностальгии при мысли о городе, но в целом, под
воздействием магии, к которой нам было позволено отчасти
приобщиться, город уже не казался мне таким привлекательным.
Я не мог уснуть и начал записывать слова песни при свете огня.
Позднее, когда казалось, что уже вряд ли случится что-то новое, я
Пирамида
