извинений, которые все сводятся к одному — одурачить его до такой степени, чтобы он
признал этот сомнительный, лишённый благородства и честности ход мыслей,
совершенно не достойный его как ученика, за абсолютно правильный и единственно
верный и принял бы его к исполнению. Только теперь он понимает, какой лёгкой добычей
своей хитроумной личности он был всё это время, что даже малейшее отклонение в
сторону от этически правильных и духовно оправданных норм способствовало росту и
стимуляции его "духовного" тщеславия, правда, в столь субтильной форме, что он
продолжал бессознательно считать, будто всё в порядке, продолжал только потому, что
эти субтильные облака до неузнаваемости искажали импульсы его души, пытавшейся
донести до него, что назревает что-то такое, что совершенно не согласуется с истиной в
том виде, как её видит душа.
Этот новый уровень самоосознания позволяет ему понять, что коварная личность
мгновенно пользуется любым, даже самым субтильным, отклонением в сторону для того,
чтобы ослабить его проницательность и заглушить связь с душой. Поэтому в тот самый
момент, в который он приемлет это отклонение как норму, его сразу же окутывают
тончайшие облачка иллюзий и искажают его душевные импульсы, а тем самым и
присущие ему проницательность и бдительность. Когда начинается эта фаза, для личности
уже не составляет особого труда понемногу огрубить и опростить деятельность
мыслеразума. Мало-помалу эти облачка становятся всё более и более грубого свойства,
опрощаясь по мере того, как душевная связь и духовное предвидение, эти лоции ученика,
позволяющие ему ориентироваться в сложившейся обстановке, постепенно выводятся из
строя.
Если указанная фаза уже началась, личность может править совершенно безбоязненно и
свободно. Правда, остаётся ещё ментальная бдительность, но она "бдит" лишь на
условиях, выдвигаемых самой личностью. Пусть это послужит для всех учеников
горьким, но полезным уроком. Пусть они помнят, что в тот момент, когда личность
обретает под ногами твёрдую почву, потому что ученик допустил это, с этого момента он
уже не в состоянии призвать на помощь пламя своей духовной воли. Поэтому ему не
остаётся ничего другого, как продолжать оставаться в объятиях иллюзий до тех пор, пока
положение в корне не изменится и он вновь не восстановит свой душевный контакт в
полном его объёме.
Даже ученик, одолевший значительную часть пути, может совершенно не подозревать о
том, что всё это время он, по сути дела, мирно почивал среди иллюзий. Только когда его
ментальная ответственность начнёт объединяться с ответственностью духовной, он
наконец осознает, сколь велика и обширна сфера абсолютной ответственности. Таким
образом, период между Вторым и Третьим Посвящениями несомненно весьма полезен для
духовного роста и развития ученика, поскольку он во многих отношениях является
повторением периода между Первым и Вторым Посвящениями. Различие между ними
лишь в том, что ответственность вышла теперь на более высокий и более субтильный
уровень реализации, который ученику долгое время кажется не слишком трудным и
обременительным, пока он вдруг не постигает, что ведь это, в сущности, совершенно
новый этап развития, значительно отличающийся от предыдущего, который главным
образом затрагивал сферу его чувств, и в то же время, чем-то его напоминающий,
поскольку обе стадии затрагивают проблему расширения сферы ответственности и её
принятия во всё более тончайших нюансах и проявлениях.
Ученик, поднявшийся до этой ступени самопознания, отныне будет постоянно жить во
всеоружии своей духовной бдительности, полный решимости сжигать дотла все, даже
мельчайшие иллюзорные мысли, если таковые возникнут, в то время как его
проницательность будет расти и оттачиваться с непостижимой быстротой. Тогда сфера
его ответственности вплотную приблизится к абсолютной ответственности во всех трёх
мирах личности, и он ясно узрит вершину собственной горы. И свойственные ему
неутомимое духовное стремление и душевная чистота быстро приведут его на эту
вершину, достигнув которой, он станет суверенной душой, беспрепятственно
управляющей своей преображённой личностью, так что та отныне будет верой и правдой
служить своей госпоже в её великой, титанической работе в деле служения миру.
61. ИСТИНА
Понимание истины даётся ученикам с превеликим трудом. В продолжение всего Пути к
Посвящению личность воспринимает и усваивает великое множество временных,
промежуточных истин, постоянно сменяющих одна другую, где каждая, однако,
воспринимается как единственно верная и незыблемая. При этом интеллект не уставая
твердит, что хотя истина всегда только одна, но у неё много модификаций, ибо истина —
явление многогранное, многостороннее, каковой она, собственно говоря, и должна быть,
ибо личность не остаётся вечно неизменной, а преодолевает в процессе развития
множество различных ступеней.
Душевная истина по своей природе — истина куда более утончённая и изысканная,
нежели все предшествующие, поскольку душа всегда обозревает жизнь исключительно с
позиции мира целого. Монадическая истина — ещё более высокой, благородной пробы,
поскольку уровень её постижения в десятки раз превосходит все прочие, да и постичь её
возможно лишь с позиции гораздо более величественного, необъятного целого, о котором
ученики на данный момент не имеют абсолютно никакого представления. Что же тогда
истина? Какого-то однозначного и окончательного ответа на этот вопрос, увы, дать
невозможно, поскольку всякая истина прежде всего обуславливается ступенью развития
спрашивающего, а также тем, что она, по мере восхождения с одной ступени на другую,
постоянно меняется в направлении всё более глубокого проникновения в непостижимые,
необъятные глубины Вселенской Истины.
Для ученика, добивающегося чёткой, ясной, раз и навсегда определённой истины, равно
охватывающей все сферы жизни, подобное объяснение может стать источником великого
душевного уныния и внутреннего конфликта, и если это так, то он должен как можно
скорее и как можно тщательнее исследовать это состояние и причину его возникновения.
И тогда он увидит, что этой чётко определённой, неизменной, единой формулы, которая
могла бы служить выражением универсальной истины в её конечной инстанции, требует
именно его ментальное тело. Но, как сказано, подобной формулы не существует. Да,
буддхическая истина всегда более значима, чем ментальная, но при всём при том нужно
понимать, что сама истина — истина в конечной инстанции — недостижима, по крайней
мере до тех пор, пока не будет постигнут Абсолют.
Что же ученику делать со сказанным и на что употребить? Например, на развитие у себя
понимания того, что каждый человек таков, каков он есть, и что каждый воспринимает
некую заданность лишь с высоты или точки зрения своей собственной позиции. Поэтому
любую истину с полным правом можно рассматривать как правомочную и
неправомочную, в зависимости от высоты уровня развития или угла зрения
воспринимающего. Поэтому любая высказанная истина человеку, её высказавшему, будет
казаться в высшей степени правомерной, очевидной и справедливой, тогда как с точки
зрения ученика это будет явная ложь и бессмыслица, поскольку он то же самое видит с
позиции более высокого плана. Однако самой ситуации это не меняет, и для обладателя
этой "истины" сказанное по-прежнему остаётся самоочевидной и истинной правдой,
поскольку он в пределах данной ситуации, обуславливаемой его собственной,
индивидуальной ступенью развития, видит и воспринимает истину именно в таком свете.
Всё сказанное тоже есть истина, но это та истина, которую ученики постигают лишь на
завершающем этапе Пути к Посвящению, да и то лишь те из них, кто готовы к
Пирамида